Яма гл. 12

12

В гостиную явилась Женя,
Как только кончила приём,
Она работала всё время,
Отказа не было ни в чём.

Как только гость её покинул,
(Учитель-немец ждал момент)
Тот самый, кто от Мани сгинул,
Сменяв на Пашу, вняв совет;

Совет, конечно, экономки;
Манила Женина краса,
Прошлявшись где-то на сторонке,
В пивных, примерно, три часа.

Вернулся… И дождался Женю…
А на безмолвный всех вопрос,
С презрением и долей лени:
«Бррр!» -- Кивком – ответ: он не дорос…

С вниманием следил Платонов
За Женей, сре;ди всех девиц
Она светилась ярким фоном
Средь контингента, этих лиц.

По ярко рдевшему румянцу,
Горящим красотой глазам,
И по походке словно танцу,
Её искусанным губам;

Почувствовал, как душит злоба,
Подумал (часто вспоминал),
Как Женя держится особо,
Её красу он отмечал.

Заметил также, все мужчины,
Не отрывая нежный взгляд,
По всей известной нам причине,
Желаний выпуская яд;

Открыто, даже откровенно,
Их привлекали красота,
И с ней – доступность непременно
И очень яркие уста.

Она взволнована, не в духе:
-- Так, что творится-то с тобой?
-- К нам, к нашим нуждам здесь – всё глухо,
Пыталась выдержать я бой.

За ночь сегодня и за вечер,
Мужчин наплыва всех мастей,
Успех подругой обеспечен
Десятку жаждущих гостей.

И, как итог – припадок с Пашей,
С ней даже обморок в конце,
Заботы экономки нашей
О ней, скорей всего – в хвосте.

Её поила валерьянкой,
Опять послала Пашу в зал,
Я заступилась за смуглянку,
Но злость превысила накал.

Мне пригрозили наказаньем,
Я не могу придти в себя,
Подвержены мы истязаньям,
Здоровье наше не щадя.

Себя немного успокоив,
Вливаньем рюмки коньяка,
Одну лишь истину усвоив,
Что служит ей наверняка…

Включиться вновь в свою работу,
Пленить кого- то из гостей,
Направить всю свою заботу
Гостям, чтоб не было; скучней.

Платонов от рассказа Жени
Охвачен жалостью в душе,
Решил исправить знаки тени,
Порядки сделать здесь лучше;:

-- Я Пашу приглашу в компанию,
Пусть полежит и отдохнёт,
Я уплачу за сострадание,
Надеюсь, власть меня поймёт.

Пошёл внезапно он за Пашей…
Взорвался вдруг студент Борис:
-- Наш друг компанию всю нашу
Своим поступком тащит вниз.

Ему претило сострадание,
Уверенно-серьёзный тон,
За репортёра понимание,
За весь присущий дому фон.

Назвав паршивейшим писакой,
У Жени получив добро:
-- Студентик, браво, будет всякий
Искоренять в домах всё зло;

Сову нам видно по полету,
А до;бра молодца – соплям!
И резко, вдруг, почти что с лёту,
Примкнула рот к его губам,

К нему усевшись на колена,
И шею обхватив рукой,
Его, не выводя из плена,
Закрыв всю грудь его собой.

Увидел он глаза девицы,
Вплотную, у своих же глаз,
Большие, с блеском, словно львицы,
Мелькнул в них холод и ужа;с.

И чувство грозной, неизбежной
В мозгу, как пронеслось беды,
Исчезло чувство даже вечной,
Мужской, обычной той любви.

С трудом разнял её он руки
И, оттолкнувши от себя,
Сказал, смеясь: « С тобой от скуки
Не умрёшь, имей тебя;

Пафнутьевна ты, Мессалина,
Вот темперамент-то какой!
Ты словно полевая мина,
Видать характер и взрывной!

Вернулись Паша и Платонов,
Но жалко на неё смотреть,
Лицо бледно, отёчным фоном
Оно продолжило гореть.

Глаза мутны, полузакрыты,
Улыбка странная в лице
И губы красные открыты,
Как тряпки мокрые в гнезде.

Шла неуверенной походкой,
Легла послушно на диван,
Всю помощь приняла охотно
От нанесённых чувствам ран.

Лихонин свой пиджак на плечи
Набросил, чтоб её согреть,
Покой, казалось обеспечен,
Ей не давая умереть.

Её кормили шоколадом
И запивала всё вином,
Последствия живого ада,
Смягчить, что сделал с нею дом.

Собашников, вина набравшись,
Продолжил с репортёром спор,
На этот раз, не воздержавшись,
От оскорбления – в упор.

В итоге этой перепалки
Борис покинул сей отель,
Хотя претензии столь жалки,
Как вся словесная метель.

Петровский поддержал Бориса,
Он вместе с ним покинул дом,
Весь спор, как шутка и реприза,
Уловкой выглядел потом.

Но под предлогом этой ссоры,
Скрывая от друзей свой пыл,
И, как итог в гостиной спора,
Борис прикрыл желаний тыл.

Он не покинул дом веселья,
Они вернулись в общий зал,
Желаньям помогло похмелье,
Он Женю тут же заказал.

Совпали у друзей их вкусы:
Обоим Женя – по душе,
Им нравились «всё те же бусы»,
Она казалась всех краше;.

Нелепый спор и эта ссора,
Терзали совесть, даже – стыд,
Себе Платонов часть укора
Сам приписал, как некий щит.

Лихонин встал в его защиту,
Решил вернуть своих друзей,
Пошёл, узнал, они где скрыты:
-- «Успо;коя;ются» как оба с ней.

13

Поскольку иссякла от споров компания,
Досадой, уныньем охвачены все,
Но даже не всем им дошло до сознания,
В какой разыгралась вся ссора беде.

Всеобщим молчаньем закончилась ссора;
Швейцар в наступившей у них тишине,
Неся пред собою поднос, как опора,
На нём – и визитка, две рюмки в вине.

Визитка была от артиста театра,
И подпись – Евмений Лаврецкий-Эгмонт,
Красива она, та визитная карта,
Доценту он здравницу шлёт, как экспромт.


12

В гостиную явилась Женя,
Как только кончила приём,
Она работала всё время,
Отказа не было ни в чём.

Как только гость её покинул,
(Учитель-немец ждал момент)
Тот самый, кто от Мани сгинул,
Сменяв на Пашу, вняв совет;

Совет, конечно, экономки;
Манила Женина краса,
Прошлявшись где-то на сторонке,
В пивных, примерно, три часа.

Вернулся… И дождался Женю…
А на безмолвный всех вопрос,
С презрением и долей лени:
«Бррр!» -- Кивком – ответ: он не дорос…

С вниманием следил Платонов
За Женей, сре;ди всех девиц
Она светилась ярким фоном
Средь контингента, этих лиц.

По ярко рдевшему румянцу,
Горящим красотой глазам,
И по походке словно танцу,
Её искусанным губам;

Почувствовал, как душит злоба,
Подумал (часто вспоминал),
Как Женя держится особо,
Её красу он отмечал.

Заметил также, все мужчины,
Не отрывая нежный взгляд,
По всей известной нам причине,
Желаний выпуская яд;

Открыто, даже откровенно,
Их привлекали красота,
И с ней – доступность непременно
И очень яркие уста.

Она взволнована, не в духе:
-- Так, что творится-то с тобой?
-- К нам, к нашим нуждам здесь – всё глухо,
Пыталась выдержать я бой.

За ночь сегодня и за вечер,
Мужчин наплыва всех мастей,
Успех подругой обеспечен
Десятку жаждущих гостей.

И, как итог – припадок с Пашей,
С ней даже обморок в конце,
Заботы экономки нашей
О ней, скорей всего – в хвосте.

Её поила валерьянкой,
Опять послала Пашу в зал,
Я заступилась за смуглянку,
Но злость превысила накал.

Мне пригрозили наказаньем,
Я не могу придти в себя,
Подвержены мы истязаньям,
Здоровье наше не щадя.

Себя немного успокоив,
Вливаньем рюмки коньяка,
Одну лишь истину усвоив,
Что служит ей наверняка…

Включиться вновь в свою работу,
Пленить кого- то из гостей,
Направить всю свою заботу
Гостям, чтоб не было; скучней.

Платонов от рассказа Жени
Охвачен жалостью в душе,
Решил исправить знаки тени,
Порядки сделать здесь лучше;:

-- Я Пашу приглашу в компанию,
Пусть полежит и отдохнёт,
Я уплачу за сострадание,
Надеюсь, власть меня поймёт.

Пошёл внезапно он за Пашей…
Взорвался вдруг студент Борис:
-- Наш друг компанию всю нашу
Своим поступком тащит вниз.

Ему претило сострадание,
Уверенно-серьёзный тон,
За репортёра понимание,
За весь присущий дому фон.

Назвав паршивейшим писакой,
У Жени получив добро:
-- Студентик, браво, будет всякий
Искоренять в домах всё зло;

Сову нам видно по полету,
А до;бра молодца – соплям!
И резко, вдруг, почти что с лёту,
Примкнула рот к его губам,

К нему усевшись на колена,
И шею обхватив рукой,
Его, не выводя из плена,
Закрыв всю грудь его собой.

Увидел он глаза девицы,
Вплотную, у своих же глаз,
Большие, с блеском, словно львицы,
Мелькнул в них холод и ужа;с.

И чувство грозной, неизбежной
В мозгу, как пронеслось беды,
Исчезло чувство даже вечной,
Мужской, обычной той любви.

С трудом разнял её он руки
И, оттолкнувши от себя,
Сказал, смеясь: « С тобой от скуки
Не умрёшь, имей тебя;

Пафнутьевна ты, Мессалина,
Вот темперамент-то какой!
Ты словно полевая мина,
Видать характер и взрывной!

Вернулись Паша и Платонов,
Но жалко на неё смотреть,
Лицо бледно, отёчным фоном
Оно продолжило гореть.

Глаза мутны, полузакрыты,
Улыбка странная в лице
И губы красные открыты,
Как тряпки мокрые в гнезде.

Шла неуверенной походкой,
Легла послушно на диван,
Всю помощь приняла охотно
От нанесённых чувствам ран.

Лихонин свой пиджак на плечи
Набросил, чтоб её согреть,
Покой, казалось обеспечен,
Ей не давая умереть.

Её кормили шоколадом
И запивала всё вином,
Последствия живого ада,
Смягчить, что сделал с нею дом.

Собашников, вина набравшись,
Продолжил с репортёром спор,
На этот раз, не воздержавшись,
От оскорбления – в упор.

В итоге этой перепалки
Борис покинул сей отель,
Хотя претензии столь жалки,
Как вся словесная метель.

Петровский поддержал Бориса,
Он вместе с ним покинул дом,
Весь спор, как шутка и реприза,
Уловкой выглядел потом.

Но под предлогом этой ссоры,
Скрывая от друзей свой пыл,
И, как итог в гостиной спора,
Борис прикрыл желаний тыл.

Он не покинул дом веселья,
Они вернулись в общий зал,
Желаньям помогло похмелье,
Он Женю тут же заказал.

Совпали у друзей их вкусы:
Обоим Женя – по душе,
Им нравились «всё те же бусы»,
Она казалась всех краше;.

Нелепый спор и эта ссора,
Терзали совесть, даже – стыд,
Себе Платонов часть укора
Сам приписал, как некий щит.

Лихонин встал в его защиту,
Решил вернуть своих друзей,
Пошёл, узнал, они где скрыты:
-- «Успо;коя;ются» как оба с ней.



м