Как молоды мы были

Не знаю, почему так вышло, но когда встал вопрос, кому доверить руководство комсомольской организации разведывательного взвода, выбор пол на меня. Наверное так случилось потому, что в моём личном деле была запись …секретарь комсомольской организации деревни Воронье … Ах, какое было время! Мы сами заготавливали дрова для клуба, коллективно работали на зерноскладе, белили и красили наш очаг культуры, готовили номера художественной самодеятельности, однажды, даже замахнулись на серьёзный драматический спектакль – дружили, ссорились, мирились и, конечно, влюблялись. Мы были юными, беззаботными, счастливыми. Говорят, не все бывают красивыми, а вот молодыми, все бывают – однозначно. А как не предвзято, честно и в какой то мере пом****но, принимали девушек и юношей в коммунистический союз молодёжи. Это было, своего рола, испытание… и, праздник.
  Наступил октябрь 1967 года, месяц, в котором, согласно повестки и возраста, я должен идти в армию – событие, для небольшой деревеньки, огромное. Кстати, все подобные мероприятия, включая свадьбы, дни рождения, похороны и так далее, отмечались всем селом. Именно так было и в этот раз – были напутствия и обещания, слёзы и поцелуи, песни и пляски, одним словом – проводы. Всё было очень хорошо. Но произошла, по моим тогдашним понятиям, беда. Уже в райцентре, в военкомате выяснилось, что в моих документах не оказалось какой то важной бумаги. И вот, как говорят, поезд ушёл… а я - остался. Для меня, это в самом деле была катастрофа. Как возвращаться? Что говорить землякам и старшим братьям, отдавшим, в своё время, священный долг Родине. Зачем было это, всенародное, шумное гуляние. Я плакал. Чуть позже, в тот же день, это, что – то очень важное нашлось, и мне опять выписали повестку, согласно которой, я должен явиться в военкомат через две недели . Вернувшись домой, я даже вышел на работу, и в назначенный день, тихонько, без лишнего шума, отбыл к месту службы. Вышло так, что мои не состоявшиеся сослуживцы, тянули армейскую лямку, где - то на востоке, а я на западе.
  Город Советск, бывший немецкий Тельзит, встретил прохладно, загадочно и пасмурно. Как позже я понял, что для Прибалтики, это обычная осенняя погода. Шли дни. Постепенно, из салаги, я превратился в старательного и умелого бойца. Кстати, почти все разведвзводовцы, со временем, как и я, стали отличниками боевой и политической подготовки. Больше того, за какие то особые качества, наверное, прежде всего, за безупречное отношение к своим обязанностям, меня избрали комсоргом. К этому, кстати, обязывал сам статус гвардейской дивизии прошедшей не простой боевой путь в годы войны. А по поводу дедовщины? Наверное,  не было её. Просто был порядок, каждый выполнял свои обязанности. Конечно, как и в любом другом коллективе, были старшие младшие, и тут, как это везде – к старшим с уважением, к младшим, без оскорблений.
  Думается, мне сильно повезло, что я попал в разведку. Кстати, разведка, это несколько иное понятие, которое представляется на первый взгляд в простонародии. Естественно, в танковом полку, как и в другом, роде воск, это несколько привелегированное подразделение. Но мы также как и все стояли на посту охраняя территорию воинской части, ходили на кухню и чистили картошку. И это было не наказание это была служба – своего рода работа. Возможно, больше других однокашников мы занимались боевой, политической и физической подготовкой – ведь мы же разведчики и должны быть лучшими. Однако, то что мы были более особенными, говорит такой пример. Как – то, наверное, впервые за всю историю полка, ночью из караула с автоматом и с боевыми патронами сбежал часовой. Между прочим, наш земляк, парень с Урала, командир танка. Паника, что скажет руководство дивизии и армии. Начался поиск. День, два – безуспешно. Не знаю, об этом, наверное, знал весь город и все близлежащие населённые пункты, что с оружием бродит солдат с неадекватным поведением. Но, видимо голод не тётка. На четвёртый день, спрятав оружие, беглец пришёл в магазин за продуктами. Естественно, бдительные граждане, сообщили куда следует и через какое то время, беглец был окружен. На просьбу – сдаться, дезертир открыл огонь по своим сослуживцам. В короткой перестрелке горе – вояка, был тяжело ранен – пуля на вылет прошила левое лёгкое. Более двух месяцев, мы, разведчики, охраняли его в госпитале. Был показательный суд. Оказалось, что на преступление он пошел из – за того, что на гражданке, его любимая девушка, вышла замуж. Потом, был показательный суд. Дали, парню, десять лет тюрьмы. Хорошо, что отстреливаясь, он не попал в своих сослуживцев – не взял грех на душу.
  Летом 1968 года, наш полк, и оказалось, не только он, вышел на учения, расположившись, где - то, на границе с Польшей. Конечно, бойцы об этом ни чего не знали, об этом ведали, только отцы – командиры, что это, своего рода маневр, для вторжения в Чехословакию. И вообще, мы многого чего не знали и, наверное, не должны были знать – солдаты ведь, своего рода пушечное мясо. А по большему счёту, шла серьёзная политическая игра, где мы были пешками. Наверное, так и должно быть. Мы присягали Родине, стране и должны были выполнять приказы военачальников. Да, мы не знали, что наш мир вскоре будет совсем другим.
  В назначенное время, преодолев Карпаты, я тогда был водителем БРДМ – бронированная разведывательная дозорная машина, мы встали на границе между ГДР и ЧССР, кстати, что очень странно, пограничников у чехов какое то время вообще не было, они были только у немцев и мы выполняли их функции. Очень запомнилось как подчеркнуто по дружески мы общались с немецкими солдатами и мирным населением. Наша задача заключалась в проведении разъяснительной работы среди населения восставшей страны. Совершая ежедневные рейды, по нашим меркам, небольшого государства, мы рассказывали о своей мировотворческой миссии. Во время поездок по населёны пунктам, а это были, как правило, небольшие городки, я должен был переписывать содержание всех транспарантов, плакатов, лозунгов и так далее, касающееся советского присутствия в суверенном государстве. Запомнились такие наиболее яркие транспоранты – отец освободитель – сын завоеватель, или, иди домой – маша любит Володю и так далее. Нет, в Праге, мы не были, стрелять в нас не стреляли, но мы слышали, что в столице было по военному жарко, а среди солдат прошёл слух, что там даже гибли люди. Рассказывали, будто танкистами в одном экипаже, служили два брата командир и водитель. И вот когда один из них погиб – другой, развернув боевую машину, в ярости сравнял с землёй строений из которого прилетела пуля.
   Итак – начались новые суровые армейские будни в палаточном городке, продолжавшиеся почти пол года. Местом нашей дислокации была Германия - что поблизости с границей  воставшей страны. Правда, плохого в этом, мы не видели – всё шло по распорядку. Работала полевая кухня и функционировала баня, во время отдыха мы даже умудрялись ходить в лесопосадки и собирать грибы. Регулярно, раз в месяц,        проводились комсомольские собрания. А я, за этот период, получил письменную благодарность министра обороны и. став победителем социалистического соревнования, поучил мандат на право участия в слёте, посвященном 50 летия ленинского комсомола. Больше того, из политотдела Армии, к нам в Мокроусово, было отправлено письмо, в котором рекомендовалось после демобилизации использовать меня на комсомольской работе.
  Всё так и вышло. Правда, я об этом ничего не знал, и, отдохнув несколько дней после дембеля, стал шоферить в родном хозяйстве. Однако, когда возникла необходимость, мне предложили возглавить комсомольскую организацию совхоза Приозёрный. Для меня, как и для любого другого человека, это было огромное событие и испытание, проверка на состоятельнось и прочность. Видимо, я выдержал эту нагрузку, потому что через год, даже подумать страшно, в 22 года, меня избирают председателем Крепостинского сельского Совета.
   Конечно, комсомол дал мне очень многое – он дал мне крылья, с помощью которых я лечу по жизни. Именно с его подачи я успешно окончил вначале техникум, а потом институт. До сих пор, с трепетом вспоминаю жаркие комсомольские собрания, яркие насыщнные клубные вечера, деловые и немного пугающие заседания райкомов. Жизнь била ключом и просто невозможно было остановиться. Тем более в совхоз того времени входило 14 деревень. С номерами художественной самодеятельности мы доезжали до самого дальнего отделения Воскресенки. В одну из уборочных кампаний, я, в качестве комбайнера, правда не очень долго, занимался косовицей хлебов – была такая необходимость принять участие в жатве. А с другой стороны, кто, если не вожак. Помню, получалось не важно, но меня всячески, по отечески хвалили и поддерживали  заслуженные  хлеборобы и даже ставили в пример.
   Ах, какое было время! Это было школа жизни. Именно в этот период рождались и оттачивались такие понятия как дисциплина, самоотдача, обязательность, правдивость…
с которыми идёшь по жизни.