История

История, начну с которой
Случилась очень уж давно,
Как старый хрен один глаголил:
Не сохранилось даж говно.

Жил на земле Германской рыцарь
И слава-весть о нём слыла
На смерть все ссали с ним сразиться
И слал он на хер всех всегда.

Собой он рослый был мужчина
Вся рожа в шрамах у него,
Была видать на то причина,
Фон Триперберг рекли его.

Имел он так же имя Отто,
Но жил один он без жены,
Не довелось барону что-то
Ощупать страждущей пе3ды.

Баронский титул по закону
Он унаследовал себе,
Кольчуг и касок разных гору
Хранил как память в тайнике.

Был у него свой шлем с рогами,
Ну, латы всякие в крестах,
Навалом рыцарской всей дряни
И богатырский член в трусах.

Барон фон Триперберг в печали
Рихтуя панцирь молотком,
Задумался о местной крале,
С ней переспать решил барон.

«Невинная» красотка Эльза
Была племянницей посла,
Хотела трахнуться донельзя,
Но с виду честная была.

Барон надел доспехи, краги,
Стальной намудник привязал,
Пошёл во двор, коня погладил
И к Эльзе Штрахнер поскакал.

Она жила за лесом в замке,
В лесу том тёмном жил Хергрот,
Главарь безжалостной он шайки,
Вонючий пидор и урод.

Скакал по лесу Отто смелый,
Гремел железною ху*нёй
И меч болтался здоровенный,
Кутак мозолило бранёй.

Хергрот сидел, расставив ноги
В злодейском логове своём,
Услышал топот на дороге
И приказал поймать живьём.

Злодеи вмиг зашевелились
И все запрятались в кусты,
Засаду суки учинили,
Решили дать ему пе3ды.

Главарь Хергрот надел кольчугу,
Свой кол поправил между дел
И напердел в свою лачугу -
Огонь лампад задуть хотел.

Он самый главный из злодеев
И на дороге встал лесной,
Стоит и смотрит, кто там едет,
Чтоб в репу ёбнуть булавой.

Вдруг появился конный рыцарь –
Барон фон Триперберг с копьём,
А конь под ним то бздит, то дрищет,
То ссыт напористым ручьём.

Подъехал всадник ко злодею
И крикнул громко: - Пшёл на *уй!
От тупости твоей дурею,
Вали с дороги обалдуй!

Хергрот поднял своё забрало,
Чтоб громче слышал его тот
И проорал во всё ****о,
Что он имеет здесь всех в рот.

Барон рукою богатырской
Копьё в писюн ему воткнул,
Он это сделал очень быстро,
Никто и глазом не моргнул.

Главарь завыл гундя сердито,
Булаву бросил, пах зажал,
Вот так поймал барон бандита,
ЗагорпунИл и так держал.

Вдруг все разбойники с засады
Повылезали, кто с копьём,
С мечом кто из булатной стали,
А кто с кувалдой иль с дубьём.

И окружили Триперберга,
Грозя истыкать в все места,
Насрать всей шайкой внутрь шлема
И в жопу вбить с него рога.

Барон снатужился, словчился,
Не выпуская хер с копья
Он левой крагой умудрился
Въебать в толпу с всего плеча.

Она троих подмяла сразу
И каски ихние загнув,
От срекошетила зараза -
Под корень дерево вальнув.

Ещё десяток им прибило,
Кому вдавило лишь шнифты,
Один по плечи вбит мудила,
Вокруг – загнутые щиты.

Да, в этой краге много силы
И много весила она
Её сковал один мудила
С калёной жести, с бодуна.

Барон сказал толпе злодейской:
С какой 3алупы, вы козлы?
Кто с голой жопой на кол лезет?
Ещё хотите плять пе3ды?!

Один злодей зашевелился
И пропердел он из кустов:
С какой тычины ты свалился
Еблан, ***лан земли отцов?

И вновь толпа вся ломанулась,
Кувалды крепче в руки взяв.
Копьё барона повернулось,
Запас терпенья уж иссяк.


Почувствовал Хергрот, что скоро
Его залупа отпадёт,
Закаркал громко, словно ворон
Мол: всем стоять, пусть он уйдёт!

Разбойники остановились,
Смотрели стоя в тишине,
Как муди красные свалились
И оказались на земле.

Барон пришпорил свою лошадь
И поскакал своей тропой,
Хергрот от злости землю гложет,
Мудацкий шрам зажал рукой…

…Барон уже приехал к замку,
Там стража грозная стоит,
У них спросил про ту он самку,
Ему сказали те дрищи:

Ты кто такой, еблище в каске,
С которой рожу не видать?
Сними кастрюлю, пидор в маске!
Давай быстрее, ёбтваймать!

Барону тон их не по нраву,
Он всё-таки приехал к ней!
Не стал он с ходу лить отраву
Меж отношеньями людей.

Но лишь сказал тем обезьянам,
Мол: видите фамильный герб,
Таким нельзя быть грубияном,
Нас всех взрастил единый хлеб!

Всё дело в том, что он боялся
Раскрыть корявое ебло,
Но снял он шлем, заулыбался,
Узнали стражники его.

Один сказал ему в последок:
Я в жопе видел весь твой герб,
Козлом вонючим был твой предок,
Засунь свой герб в очко себе!

И со щитом засунь их вместе,
Жапарь пригоден - видно всем,
Чтоб поперёк пердильник треснул,
Засунь с рогами каску хрен!

Барон скривил свой жбан суровый,
Решил их вызвать на турнир:
Послушай быдла, йух моржовый!
Тебе я, стражи командир!

Ты завтра в полдень будешь биться
Со мной и в честном блять бою
Моё копьё в твой зад вонзиться,
Тебе всю жопу раскрою!

Когда барон всю речь закончил,
Он подхлестнул коня рукой
И поскакал во двор, как гонщик,
Аж конский хвост торчал трубой.

Там возле входа развернулся,
Коня к забору привязал,
К цветочной клумбе он нагнулся,
Цветов охапку ей нарвал.

Поднялся в замок, как вельможа,
Свой щит повесил на гвозде,
Опочивальню ищет «рожа»,
В мечтах о девственной манде.

Вошёл в одну из ближних комнат,
Совсем была она пуста
И не было там мест укромных,
Могла где спрятаться пе3да.

В ней посреди стояла койка,
Здоровый царский 6лять топчан,
А справа – бара, видно стойка
И в ней полно магарыча.

Барон пошёл конечно к бару,
Желая шнапсу пропустить,
В мечтах оттрахать эту шмару,
Да повкуснее закусить.

Налил и квакнул целый кубок,
Занюхал сразу рукавом,
Забыл, что руки все в кольчугах,
Сошкрябал нос кольчугой он.

Цветы воткнул в пустой он кубок,
Нассал не мешкая туда
И вот случилось право чудо –
Зашла вдруг Эльза, прям туда.

Барон, волнуясь поправляет
Свои намудные ремни,
Рукой ей кубок выдвигает,
А в нём – красивые цветы.

О, Эльза!, свет моих ты мыслей,
Так ждал я встречи сей с тобой,
Ты ангел мой, небесный, чистый,
Хочу я трахаться с тобой!

Вмиг Эльза Штрахнер оробела
От откровенной прямоты
И отказать она не смела,
Взяла лишь кубок и цветы.

Желая высказать все чувства
Та Эльза в робости стоит
И спазм случился с нею жуткий,
Пердёж, икота, сушняки...

Держа рукою кубок этот,
Она вдруг вынула цветы
И хлебанула тут конкретно,
Испить желая 6лять воды.

К ней в организм пролилось резко
Его вонючее ссаньё
И повалилась на пол Эльза,
Тут подхватил барон её.

И потащил её руками,
Забросил Эльзу на топчан,
Она лишь дрыгала ногами,
Приобножая весь свой срам.

Он приводить её стал в чувства
Производя массаж грудей,
Его намудник начал гнуться
От напряжения мудей.

Тогда он снял с себя все латы,
Кольчугу бросил, бросил шлем,
На стул положил меч булатный,
С портков достал и xyi затем.

Пе3дой любуясь с вожделеньем
Свою «корягу» ввёл туда,
Она очнулась в то мгновенье
И громко охать начала.

Вот так всю ночь, без перекура
Скрипит топчан, дымят огни,
То Эльза ржёт, как будто дура,
То свиристит, как соловьи.

Настало утро, Отто слазит
С кровати, выебанный весь,
А Эльза всё ещё в экстазе,
С пе3ды лишь вышаркана шерсть.

Барон оделся в железяки,
Турнир уж скоро, ёбтовоймать!
И шлем прижал к своей он сраке,
Очко рогами стал чесать.

А сам тем временем нащупал
Магарычи и влил их в рот,
Болела с порева залупа,
Чесалась жопа от забот.

Он подошёл обратно к Эльзе
И одеяло скинул вдруг,
С вагины той аж пена лезет,
Прекрасен был её досуг.

Потом он вышел с почевальни,
По лестнице спустился вниз,
Увидел разные там флаги -
Уж на турнир все собрались.

Кобылу в задницу целуя
Он ноги вставил в стремена,
Зажал он щит в руке и сбрую,
Поехал биться с бодуна.

Вот подкатил он к загородке,
Народу разного – толпа,
Кто заливает за бородку,
А кто орёт из далека.

На сей турнир приехал главный,
Ну ихний, фрицевский царёк,
Уселся на трибуне важный,
И руки сложил на ***к.

Вокруг него вельможи – свита
Принцессы разные, пажи,
Шуты, придворные, министар,
А ниже – сброд со всей глуши.

Арена выглядела скромно,
Как будто засранная зябь,
Как на тюменском ипподроме
Конями вытоптано, плять!

С трибуны главной проорали:
-Фон Секкельман, а с ним барон
Фон Триперберг!» … И поскакали
Гремя жестёй со всех сторон.

На центре встали против друга,
Решили биться на глушняк,
Фон Секкельман зассал, покуда
Пред ним стоял ядрёный враг.

Они разъехались по флангам
И встали копья навострив,
С трибуны крикнули команду –
И поскакали «рысаки»!

Барон скакал, что всё железо
Гремело, ёрзали ремни,
Копьём он ёбнул очень резко
Врагу в забрало с всей xyiни!

Тот шнырь, иль Секкельман, не понял,
Но кувыркался как дерьмо,
Потом упал на полигоне,
Он распластался там, как чмо.

Штаны кольчужные с трусами
Остались с лошадью – седле,
Ботинки латные с носками
Торчали в конском стремене.

Барон напротив развернулся,
Свою он лошадь тормозя,
Подпрыгнул, спешился, вернулся –
Пошёл добить фон Секкеля.

С железным лязганьем ступая,
Он подошёл к тому шнырю
И член, с прорехи вынимая
  Поссал на панциря броню.

Затем, копьём на голой сраке,
Как перед боем говорил,
Нарисовал залупы, факи,
И крест немецкий начертил.

Так победил он в честной битве
И честь свою он отстоял,
Нассал врагу на герб фамильный
И шлем он вражеский забрал.

Его поставил перед входом
В уборной, чтоб на общий стыд,
Толпа справляла нужды хором,
В очке, поскольку он стоит.

        Вдруг кайзер гаркнул граммофоном
Шелупони всей окружной,
Что пердёжным перезвоном
Покатилось эхо тужно:

…Фон Триперберг, ты победитель!..
И в трубы медные гудя,
Все толпы разом завопили
Всю удаль рыцаря хваля.

А Отто выпрямив осанку
С копьём поехал на коне,
Да в шлеме кованном он к замку,
        Домой попёр навеселе.

Пред ним могучею стеною
Дубрава тёмная стоит
Хергрот живёт в ней со шпаною,
Его уж знают те xyi.

Барон скакал по чаще рысью
И лязгал жопный лист брони,
Да тёр кольчужный свитер письку,
Врезались в задницу ремни.

Злодеи снова слышат топот,
Знакомый топот на тропе,
По ихней шайке катит ропот:
…Мол дать бы гаду пемздюлей!..

Но Отто знал, где штаб злодеев
И сам подъехал он туда,
Слез с жеребца сво..го скорее,
Зашёл в блиндаж он главаря.

А там, на шкурах без одежды
Лежит Хергрот и с ним толпа,
Кутак бинтуют все в надежде,
Прирос чтоб оный на места.

В заботах кружатся над главным,
А тот, то стонет, то орёт:
Отсохнет коли дрын мой славный,
Я всем засуну ноги в рот!

Барон заржал от той картины,
В припадке дёргаясь упал,
Щитом махая все графины
Вокруг себя порасшибал.

Знакомца чухнули бандиты
И окружили всей толпой,
Хергрот привстал и xyi пришитый
Слегка придерживал рукой.

Он подошёл к барону молча
И приказал подать тесак,
Барон тут снова сделал проще –
Рукой схватил его кутак.

Схватил железною он крагой
Со скрипом стиснул и сказал:
Не стоит хвастаться отвагой,
Пока твой член не оторвал!

Ты прикажи своим уёбкам
Покинуть засранный блиндаж...
Вдруг кто-то ёбнул - и заклёпки
Повылетали с каски аж…

…Барон очнулся на растяжке
Как будто вовсе не барон,
Все латы знатные в параше
        И шлем наполненный говном.

Одной ногой – привязан к дубу,
Другой – к заборному столбу,
К берёзе, согнутой упруго –
Привязан за запястья рук.

Хергрот с пришитым ***м вышел,
Проведать пленника решил,
На щит баронский он пописал,
Фамильный орден осквернил.

В то время Отто смелый рыцарь,
От мук по конскому заржал
И конь его сей клич услышал,
К барону резво подскакал.

Никто не видел, как кобыла,
Наверно умная была,
Верёвки толстые разгрызла,
Свободу пленнику дала.

Барон залез в седло с подскоку,
По жопе хлопнул он коня,
Аркан связал он из верёвок,
Ловить поехал главаря.

Хергрот как раз поссавши прятал
Свой кол в намудное тряпьё,
Хоть не был в жизни он растяпой –
Оставил в хижине копьё.

И вдруг, как туча вылетает
Из-за пригорка, в шрамах весь
Барон – арканищей махая
Петлю подбросил он… и хресь!

Стянуло в поясе петлёю,
Как тряпку бросило об дуб,
Хергрот заухавши совою,
Рванулся за бароном вглубь.

И побежал злодей покорно
Звеня мудями по лесам,
Сопатку вытянув как ворон,
Ногами бешено крутя.

Бандиты сразу не хватились,
Они все были синяки,
Бухали шнапс и веселились,
Пекли в мангалах шашлыки.

Барон скакал, через канавы,
Злодей болтался, как гондон
И трепыхаясь на канате,
По кочкам шлёпал он очком.

Через три мили у Хергрота
Всю жопу щебнем разнесло,
Потом по кочкам он болотным
Гремел измученным еблом.

Приехал Отто восвояси,
Пусть голышом приехал он,
Зато как солнышко он ясен
И рад он видеть отчий дом.

Хергрота выпорол прилюдно
И в клетку падлу посадил,
Потом продал того ублюдка,
Берберским чуркам за рубли…

…Вот так и жил барон удалый,
Он Эльзу в жёны себе взял,
Когда же стал совсем он старый,
Быль эту внукам рассказал.

Можь припи3дел он восхваляясь
Под старость выжил из ума
И по утрам опохмеляясь
Внучатам «ездил по ушам»…

 Вадим Уматов. 21.09.99 г.