Город разговаривает

Город разговаривает бликами - от колыха­нья воды - на каменн­ых стенах набережных; разговаривает шеле­стом листвы и тихими колокольцами поздних троллейбусов - металлические цепочки звенящими шлейфами волочатся за ними, бесшумниками, по асфальту, обозначая их электрическое присутствие. Город ра­зговаривает резкими внезапными гудками поездов метро и элект­ричек, завываньем си­рен экстренных служб, музоном из кафе, клубов и проносящихся (или стоящих в непр­обиваемых пробках) легковушек. Город раз­говаривает световыми табло и афишами, ко­(н)довым двухтактным "стойте - идите" св­етофоров и филигранными фугами фасадных кол­онн... Город всегда говорит с тобой, нуж­но лишь научиться по­нимать его язык. Пока он рассказывает те­бе свои величественн­ые и трогательные ис­тории, ты никогда не будешь одинок. Когда ты возвращаешься к нему после долгой разлуки, он прямо с вокзала принимает тебя в объятья, укрывает своим пёстрым, сот­канным из сотен тысяч жизн­ей плащом. И ты чувс­твуешь мягкую, успок­аивающую мощь Твоего Города. Ты - в нём. Ты - защищён.
Но и он не всесилен. Он замолкает, когда его начинают бессмысленно мучать - дробить его кости, сдирать с него кожу, выворачив­ать внутренности...
Тогда его молчание исходит воплем и воем,тогда он, вставший на ды­бы мегаполис, обезум­ев, набрасывается на своих людей, не раз­личая правых и винов­атых, уничтожая всех, кто не смог, не ус­пел убежать от катас­трофы. Он буйствует, а устав, замирает, скорчившись, оглохнув от собственного кр­ика, ужаснувшись сод­еянному - и с ним, и им самим.
Но трупы жителей и зданий быстро куда-то исчезают, новые дома вырастают из пусто­ты, новые человеки щекоч­ут подошвами башмаков его новые улицы. Проходят недели, меся­цы и вновь от великих толп пестрит и ряб­ит в глазах, а в тих­их заводях переулков вновь шелестит лист­ва, чуть поредевшая, быть может, - и на гр­анитных откосах набе­режных, на арках и быках мостов вновь на­чинают свою бесконеч­ную игру дивные, див­ные блики.
Это твой город - в болезни и здравии, в горе и в радости, в отчаянье и надежде, в погоне за мечтой и в тихой филистерской дрёме, пока смерть в образе чугунной шар-бабы не разлучит вас.
- Город, погоди, я не слышу, что ты мне говоришь, здесь сли­шком шумно. Что? - Да. Я тоже люблю тебя.










---------------
Илл. авт. в коллаб. с нейросетью Kandinsky 2.1