Девять предложений

Скукожившись у дряхлого окошка,
кляня на чём стоит весь белый свет,
я прошлое угадываю в крошках,
просыпанных когда-то на обед

в столовке, уместившейся напротив
меж банком и конторой торгаша,
погрязшего в единственной заботе:
почём сегодня чистая душа...

Меня уже не ищут в подворотнях
посланники с низвергнутых небес,
где завтра продаётся как сегодня,
которого и нынче-то в обрез,

а в будущем не сыщешь и подавно
на этих, верой купленных полях,
что станут местом гибели бесславной
для не обретших циферки в нулях...

Казалось бы, каких ещё желаний
владельцу сердца к ночи восхотеть,
коль жизнь давно не здесь, а на экране,
орущем о причинах умереть

ещё до перекрёстка с серединой
таких чужих для искренности грёз,
воткнувшихся в израненную спину
того, кто крест к голгофе не донёс...

Но нет! Меня пытаются умножить
на пять теней, пропавших средь зеркал,
где время отражается в похожих
на вбитые в пространство между скал

изнеженного космоса обрывках,
слагающих мне песни о себе,
расплюснутых в итоговых фальшивках
молений по несбывшейся судьбе...

И что сказать - я мог бы в дебрях скрыться
от мелкой лжи расписанных утрат
каких-то строк на маленьких страницах,
которым был в растерянности рад,

но терпкий вкус холодного забвенья
не дал мне выжить в мира кутерьме,
где даже Б-г является лишь тенью
как надзиратель в старенькое тюрьме...

Осталось выть в минуты полнолуний
да собирать пожитки в чемодан,
меняя снег, не выпавший в июне,
на не собой дописанный роман

о суете таких же потеряшек
и перепевах ангелов в пути,
что был совсем не ангелом украшен,
пускай и смог куда-то привести...

Казаться... стать... найтись и потеряться...
зачем мне выбор, сделанный под звук
шагов толпы по временному плацу,
где север мысли сжёг душевный юг,

а за пределом этих миллиардов
уже, по сути, только пустота
сердец, давно заложенных в ломбардах,
да куклы страха, снятые с креста?..

Неужто Он, придумав мне начало,
не смог увидеть в собственной мечте
кошмар неповторимого финала
строки, не умещённой на листе

из своего субботнего альбома
благих желаний, впаянных в любовь
к тому, что было автору знакомо,
лишь повторяясь в смерти вновь и вновь?..

Пожалуй, да... и я привычно прячусь
за пеленой декабрьского дождя,
мне снова предрекающем удачу
в хламиде беспокойного вождя

идущих по последнему маршруту
к окошку жизни там, за тишиной,
где век давно вмещается в минуту,
а жизнь ещё не встретилась со мной...