ДЕД

Он так хотел внезапно умереть,
что водку пил, курил до посиненья,
а чтобы ум свой верою согреть,
в ближайший храм ходил по воскресеньям.

Молился на иконы, как и все
и перед ними зажигал он свечи,
чтоб, наконец, на белой полосе,
закончился грядущий поздний вечер.

Всё в этой жизни он познал давно,
любовь и страсть, измены и разлуки,
а дочь, которой было всё равно,
как он живёт, его продляла муки.

Он помнил её маленькой совсем,
когда катал в прогулочной коляске
и жизнь была, как шоколадный крем,
когда читал он на ночь дочке сказки.

Ей объяснял пропорции секрет,
по физике учил решать задачи,
теперь её и внуков рядом нет,
теперь он для неё ничто не значит.

Жена ушла, рукой махнув – «адью!»,
а с ней и дочь, чтоб покорять столицу,
признав в себе третейскую судью,
при этом, посчитав себя, истицей.

Дочь замужем давно и внуки есть,
но кто они, он до сих пор не знает…
Чужим разлуку проще предпочесть,
кто не успел взлететь, тот опоздает.

Быть может он не потянул с «ай кью»,
как в сельском магазине продавщица?
Нет, проще всё повергнуть забытью,
чем продолжать есть едкую горчицу.

Хотя он сам не гол – обут, одет,
на пенсии, над головой есть крыша,
но ждёт звонка и слов – «Ну, здравствуй, дед!»
или что дочь письмо ему напишет.

Жестоки люди, близкие – вдвойне,
свои лишь зная беды и заботы,
а до других, то здесь, как на войне,
им дела нет, всем кроме них нет льготы.

Всё… Жизнь прошла… Каков её итог?
В ком он теперь свою продолжит душу?
Одна надежда – не откажет Бог,
что не заставит долго бить баклушу.

Он так хотел внезапно умереть,
что тот, кто наверху, пошёл навстречу…
Ведь, если может только смерть согреть,
пускай он будет, хоть в надежде, вечен…