DDesire-7. Кусок мяса

Анатом предпочитает ужинать стейком средней прожарки. Его подают на специальной доске с бороздками для стекания сока и углублениями для соуса. Подпалины по краям доски гармонируют с карамельными оттенками жареной говядины, а запах горячей древесины придаёт блюду нотку копчёности. На разрезе мясо аппетитно розовое,  так что лезвие столового ножа легко отрезает ломтики. Мораль возвела поглощение пищи в ранг искусства, а человеческое совокупление – в любовный акт, но  где-то внутри эстета дремлет дикарь, жаждущий вцепиться зубами в плоть  прямо на открытом огне…
В комнату, постучавшись, входит ассистент. Сообщает:
– Там девочки на кастинг собрались… Посмотрите?
Анатом кивает.
– Посмотрю.
Таки мясо – это древняя мужская еда, и самцы жаждут добывать его. 
 
Про таких говорят «клейма негде ставить». Рыжая, силиконовая, и, кажется, под наркотой. Улыбаясь, раздвигает ноги, демонстрирует рабочие дырки. 
– Хотите, я вам отсосу?
– Не хочу. Ты кто?
– Лиза. А вы – великий художник.
Считается, что лесть – это  лёгкий путь к успеху, но грубая лесть – примитив и безвкусица.
– Ещё раз повторяю: Лиза, ты кто?
– Актриса.
– Дешёвая?
– Почему «дешёвая»?
– Потому что всех дорогих я знаю.
Наконец, в куче мусора попадается алмаз. Он ещё не огранен, ему нужно придать форму, отполировать, и тогда его цена взлетит до небес. 
Уставший от женских запахов Анатом сидит в кресле и смотрит на свою собеседницу. Смотрит долго, но не терзает давящей пристальностью, как это делают абьюзеры и доминаторы. Веки слегка прикрыты, голова наклонена набок, подбородок приподнят – он изучает её, оценивает. На столе – портфолио, в котором  художественные фотографии в стиле ню соседствуют с откровенно порнографическими сценами: она хороша и в роли ангела, и в роли суккуба. Непростительно хороша.
Особенно впечатляют фотосессии в стиле bdsm. Минимум напыщенного антуража, тематических девайсов и декораций. Зато весь упор – на невербалику, изощрённый язык тела. В мужских  позах, взглядах, ауре – ярость, жестокость и жадность. Вот розовое тело месит садист, поджарый, как одичавшая псина, и вместо лица у него – перекошенная гримаса. «Стоп» невозможен у этой твари, но женщина как-то взаимодействует с ним, раскачивая собой  энергетику действа. На других снимках её партнёр – тяжёлый бородач, на котором из одежды – золотые цепочки со свастикой и татуировка с двуглавым орлом. Они контрастируют в высшей степени, но при этом создают потрясающе цельную картинку.
Анатом приказывает: «Раздевайся». Так покупатель требовал бы продемонстрировать аллюры чистокровной лошади. И женщина, поднявшись, молча расстегивает платье, под которым нет белья. Портфолио не лжет: феминные контуры и пропорции безупречны, тон кожи возбуждает голод. Слюнотечение. Желание.
Анатом делает едва заметное движение кистью правой руки:
– Поворачивайся. Медленно.
И когда открытая спина оказывается точно напротив, ноздри его вздрагивают и расширяются. Это – свидетельство взрыва внутри. Ба-бах. Она – не алмаз, она – тротил, взорвавший холодное предубеждение, ведь от неё ждали идеальности, а получили мучительный маркер тех, кто побывал на самом дне. Побывал и остался жив.
Она послушна, она стоит неподвижно, а шрамы и рубцовые стяжки на скульптурной спине кажутся иероглифами. Так мог бы расписываться сам Порок. 
Анатом поднимается, подходит, прижимается сзади, дышит в шею.
– Любишь секс?
Властная рука мнёт грудь, сдавливает до сладкой боли, а пальцы второй – скользят между бёдер, настойчиво потирают, толкаются внутрь.
– Я готова работать без ограничений в сюжетах. – говорит она, слегка повернув голову. Говорит тихо и отстранённо, как будто боится разбудить.
– Но деньги ты любишь больше, чем секс…
Эти двое, кажется, устроили соревнование: кто кого поимеет в прямом и переносном смысле. И чем больше непредсказуемости, тем жарче.
– Да, мне нужны деньги…
– А заработать?.. Заработать не пробовала? Официанткой, уборщицей?..
–Вышедшим из тюрьмы непросто найти работу...
Зубы Анатома вгрызаются в её седьмой шейный позвонок. То самое кошачье место.
– Ты воровка? Наркоманка?
– Нет.
– Тогда что? Только – честно.
–  Я убила мужа.
Голос её не меняется: этим же тоном она могла сообщить о том, какая погода сегодня. 
Анатом разворачивает свою визави за плечи и откровенно смотрит ей в глаза.
«Так вот в чём твой секрет, бэби! Женщины изначально эмоциональнее мужчин, и разрыв привязок для них – катастрофа, личная драма, смерть личности. Когда уязвимая жена умерла, родилась высококлассная шлюха. Красивая. Злая. Не теряющая голову. Знающая, чего хочет…» 
– Завтра у тебя пробы. Голодная диета вечером, душ и клизма утром, потом – макияж…
– А это были не пробы?
Она смотрит в ответ не менее уверенно и вызывающе.
Он усмехается. Он действительно удовлетворён.
– Ок. И считай, что ты была сверху.