Фритц В. Бэрнштайн. Проишествие

В Монгольде это вызывает тяжкий стон,
коль вспомнится день пышных похорон.
Покойником профессор старый был,
кто почести все честно заслужил.
За первой речью, чей скорбел настрой,
встал у могилы некто со второй,
кто смёл достоинство скорбящих чар,
тем что в себе имел он перегар,
к тому ж, «Момент» сказав, отпил глоток
из фляжки и изрёк: Какой людей приток!
Как много жизни здесь, у трупа,
и пусть моё сравненье скупо,
как воронья у падали — ну, жутко!
Но ничего плохого — просто шутка!»
При том себя стучит он по карману
И достаёт вторую фляжку спьяну,
Открыв её, вскричал « Исток!»
И долгий-долгий делает глоток.
Затем речь продолжает снова:
«О трупа братья, на одно лишь слово!
Этот глоток за Хайна-друга,
кому пить запретили от недуга.
Prost! И не думайте о мне — хорош дружок!
Поскольку фляжку я другую приберёг.
Смерть это  штраф уже для нас!
Как верно это и сейчас,
как счастлив каждый ваш тут взгляд,
и больше не смотрите вы назад!!!
Prost! Хороша ж жизнь всё же!
Давайте встанем мы за это, Боже!
Взгляните, кто теперь лежит, так стыл,
А он профессор тоже был.
А я совсем уж скромный муж,
Но лучше мне, то видно уж.
Ещё одно соображенье...»
Но тут толпа пришла в движенье,
И два служителя берут его под мышки
И немо тащат, чтоб речей не длить излишки.
Но, будучи уже в дороге,
Он, обернувшись, прокричал в тревоге:
« А в утешителе нуждается вдова?
Меня пусть вспомнит и мои слова!»
Тут суматоха поднялась одна,
и в том была его вина.
Всю атмосферу отравил, как яд,
и уж хотели даже прекратить обряд,
если б его в сей смуты час
всё ж камерный квартет не спас.