Буду помнить...

О, детских лет былая радость!
С кем ты играешь – тот и друг.
Ах, бабушка, ты оказалась
Моей подругой из подруг.

Ей было бы сейчас сто тридцать.
Из долгожителей. Она
Меня обедом не кормила
И пирогов мне не пекла.

Сидела скромно на диване
И день за днем, из года в год
На кухне чай не наливала,
А было все наоборот.

Уж много лет была слепая,
Вела келейно житие,
И потому так выходило, -
Кормила часто я ее.

Я помню присказки и сказки,
И старорусские слова.
Как это все в уме держала
В платочке темном голова?

Эх, бабушка Елизавета,
Ты и сейчас мне дорога:
Твоя согбенная фигурка,
Твоя костлявая рука…

Три класса – все образованье
В своей церковно-приходской.
Но качество ее познаний
Великолепно. В век иной
Другими были педагоги:
Не лучше, и не хуже, нет, -
Они другие априори.
Другим их был менталитет.

                ***

При всех спокойна, молчалива,
Но, находясь со мной одна,
Она о многом говорила
И пела тихо иногда.
А четкое произношенье
И смысл, и правильная речь
Производили впечатленье.
Ее обязанность – стеречь
И двери открывать,
Когда я без ключа ходила.
…С заботой детство проходило,
Когда мои отец и мать
По будням были на работе.
Любила с нею я играть.

Она стихи мне говорила
И объясняла не спеша,
Так что к восьми годам я знала
Словесность в рамках ЦПШа
Трех классов, не с одним повтором,
Хотя и не могла писать.
(Да и сейчас не понимаю,
Куда поставить букву «ять»).

Но удивляли рассужденья
И здравость до последних дней;
Являла чудеса терпенья,
Смирясь со слепотой своей.

И очень редко унывала,
И всех старалась подбодрить.
Уныние грехом считала.
Незрячая, любила жить…

Тогда я толком не ценила,
А ведь она была умна,
И, что вокруг происходило,
Без зренья видела она.