Danse macabre

Прощайте, гостиных манерный лак,
профессорской логики где и как,
дипломатов гладкий фрачный апломб.
Всё зависит теперь от газа и бомб.

Сонеты для скрипки, поле чудес,
фей и волшебников тёмный лес,
искусства изысканный, хрупкий мир
на чердаке продолжают пир.

Потому что дьявол восстал из пут.
Теперь везде он – и там и тут.
Ангел-бунтарь из тюрьмы утёк
и заговоренный сбил замок.

Как инфлюэнца, ползёт он вширь,
песни поёт и бубнит псалтирь,
чайкой кричит и гусем летит,
лезет в кровать и в шкафу сидит.

Дорогая, он победит, ты знаешь.
В пропасть стыда ты с ним улетаешь.
Похитит тебя, в этом нет сомнений,
и россыпь наших чудных мгновений.

Миллионы уже поддались гипнозу,
он разум из них извлёк, как занозу.
Застыли, словно деревья в лесу.
Я – топор, говорит, и я вас снесу.

Но недаром, счастливчик и сукин сын,
я плевать хотел на сомнений сплин.
С дьяволом мне обещана встреча.
От скверны избавлю мир человечий.

Люди ибо ужасны, гадки,
Содом с Гоморрой – вот их повадки.
Жидким огнём наведу управу,
их города пусть горят на славу.

Купля, продажа, питьё и еда,
машины и мысли дурацкие, да,
всё это в сумме придуркам на ум
лезет амбиций усилить шум.

Я их всех накажу, дьявол не устоит,
сокрушу и его, пусть в Шеоле сидит.
А себе вместо дома построю собор,
внутри чистота, а снаружи забор.

В золотом экипаже парад принимать
я буду. С благоговеньем внимать
мне станут на площади, и перезвон
колоколов в честь победы над злом.

Так что Пётр и Павел и Иоанн
и бедный Гораций, забитый пацан,
бросайте дела, завтрак или кровать
в солнечный день Сатану убивать.

Барабаны и трубы доносят приказ
силы и славы, как было не раз,
но нынче могилы раззявили пасть
и всем предстоит в них упасть и пропасть.

Очистится мир навсегда от греха.
Земля молчалива, спокойна, суха.
И даже звезда прокричит, подмигнёт:
- Окончится пусть человечества гнёт! -

Прощайте обои и стены и дом,
двойные кровати, буфеты на слом,
и птички-синички и весь белый свет.
Прощай, дорогая, тебя тоже нет.