Литературная консультация СП СССР. Москва. Хождени

Хождение по редакциям газет и журналов 1987-1991 гг. Книга 2 / Виталий Иванов и литконсультанты.  СПб.: Серебряная Нить, 2020. –344 с.
http://russolit.ru/books/download/item/4185/

Листалка. Читать:
https://pubhtml5.com/ccwf/mxrn/
----------------------------------------------------

ПРАВЛЕНИЕ СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ СССР

ИЗДАТЕЛЬСТВО «СОВЕТСКИЙ ПИСАТЕЛЬ»
ЛИТЕРАТУРНАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ
Москва, Г-69, ул. Воровского, д. 52. Тел. 291-78-64
__________________________________________________________

1988.05.11 Литературная консультация СП СССР.
Москва. Письмо - 2
Книга «Вступившие в семидесятых». Стихи, поэма, пьеса.

Уважаемая Литературная консультация!

Отдаю на Ваш суд книгу стихотворений и поэм.
Мне 34 года. Стихи пишу с 15 лет, написано около 1000 стихотворений, поэмы. С 1971 по 1977 гг. занимался в Лито, сначала у В. Сосноры, затем у А. Шевелёва, печатался в многотиражке. В 1977 году была публикация в альманахе «Молодой Ленинград». Тогда же пытался поступить в Литературный институт, посылал стихи на конкурс, но получил отрицательный ответ. Более, до последнего времени, попыток печататься не предпринимал, писал для себя.
Родился и вырос я в Ленинграде. После окончания школы в 1971 году поступил в ЛПИ им. Калинина на физико-механический факультет, но через три года ушёл по собственному желанию, не чувствуя призвания к выбранному пути. Сменил много профессий. Был слесарем, механиком-электромонтажником, токарем, рабочим экспедиции, грузчиком-стропальщиком, бойцом и командиром многих бригад.
В 1977 году восстановился на третий курс Завода-ВТУЗа при ПО ЛМЗ, который и окончил в 1981 году по специальности турбиностроение. Распределён в НПО ЦКТИ им. И.И. Ползунова. В настоящее время работаю в должности научного сотрудника, учусь в аспирантуре. Занимаюсь разработкой систем автоматизированного проектирования деталей турбин.
С начала восьмидесятых годов писал очень немного. Однако начавшаяся в стране перестройка вызвала во мне творческий взрыв. Результат - эта книга стихотворений. Пробую силы и в прозе, публицистике, интересуюсь философией.
В течении последнего года в общей сложности отправил в редакции газет и журналов около ста подборок стихотворений, поэмы, рассказы, статьи. Получил более семидесяти ответов. В ряде писем из редакций мне было рекомендовано обратиться в Литературную консультацию при СП СССР. Что я и делаю. Подробнее обо мне, надеюсь, расскажут сами стихи.
Естественно, как и любой автор, хотел бы представить своё творчество на суд широкого читателя. Думаю, мне есть чем поделиться с людьми. Хотелось бы знать Ваше мнение, а также получить совет по поводу возможных конкретных шагов.
Безусловно, в рукописи можно найти недостатки, как чисто технические, так, возможно, и смысловые. Готов над ними работать, тем более что к этому не привыкать. Большинство вещей писались в течении многих лет и многократно переделывались. Однако нельзя же заниматься переделками всю жизнь.
Готов издать книгу и за свои счёт, если это возможно. В любом случае, видимо, требуется Ваша рекомендация. Жду её с нетерпением,

С уважением
Виталий Иванов
_______________________________________

1988.06.21 Литературная консультация СП СССР. Ответ - 2
Книга «Вступившие в семидесятых». Стихи, поэмы, пьеса.

Исх. 771
21.06.88

Уважаемый Виталий Альбертович!

По поручению Литературной консультации Союза писателей СССР я внимательно прочел Ваши произведения и с сожалением должен сообщить Вам, что их публикация в литературной печати маловероятна.
Насчет сожаления сказано здесь не для красного словца. Ваши гражданские чувства, Ваше стремление поговорить с читателями о наболевшем, вмешаться в течение сегодняшних споров о главных проблемах современности действительно очень привлекательны и вызывают самое искреннее уважение. Легко увидеть, что перестройка, процессы, идущие сейчас в нашем обществе, находят в Вас своего горячего сторонника. Вы их, судя по всему, давно и нетерпеливо ждали, и теперь, что вполне естественно и понятно, надеетесь быть им полезным.
Всё это так, и всё это, повторяю, вызывает самое искреннее уважение и безусловное сочувствие. Но...
Но дело в том, что Ваши благородные порывы, к сожалению, не обеспечены художественно, не обеспечены поэтическим талантом и литературным профессионализмом.
Взять хотя бы Ваши поэмы. Они, вне всякого сомнения, проникнуты искренней гражданской, патриотической болью. Но в чем эта боль находит себе выражение? Увы и увы, только в риторике, в пафосном, а порою и крикливо-громком провозглашении самоочевидных банальностей, того, что в литературе называется «общим местом». Ну вот, например:

Человек!
В тебе всё.
В тебе и Россия.

Нет России без человека,
но нет человека без земли своей,
без культуры.

Нет будущего
у человека без прошлого.

Хозяевами должны быть люди
на земле своей,
ибо: кто мы,
если мы не хозяева?

Маленький человек –
маленькая Россия.
Нет человека –
нет России.

Соразмерны должны быть возможности
и права человека
с просторами России,
с богатствами ее земли и культуры.

Простите мне, Виталий Альбертович, бестактный вопрос: но что в процитированных только что строках нового, хотя бы на миллиметр выходящего за черту «давно уж ведомого всем»? И что, на Ваш взгляд, делает эти /и другие, увы/ строки поэзией, явлением словесного искусства? и не кажется ли Вам, что именно к такого рода «опусам» вполне применима хлесткая пушкинская характеристика:
Что, если это проза,
Да и дурная?..
Мне, во всяком случае, кажется именно это. И, перечитывая Ваши поэмы, я, увы, не нахожу опровержений, как не нахожу и доказательств Вашей литературной, поэтической одаренности. Удивительно беден Ваш словарь, в котором лексика газетных передовиц и публицистических статей впрямую сопрягается с «лирическими красивостями», изредка расцвеченными словами типа «жопа», «дерьмо» и т.п. Удивительно нормативен и, во всяком случае, внеиндивидуален, не индувидуализирован Ваш синтаксис. Однообразны интонации, постоянно клонящие Вас к «восклицательности», к нагнетению лозунгов взамен художественных тропов:

В чем же смысл человека?
В чем цель наша?

В познании и развитии мира!

Не в презрении к вещам,
а в познании их,
в объединении и развитии
мира вещей
через сердце и разум
руками своими;
в усложнении и в создании
новых структур
в мире вещей
и в мире понятий,
во взаимодействии их;
в накоплении богатств духовных
и богатств земли своей;
в процветании Родины
и величии России!

И потом. Достаточно, уважаемый Виталий Альбертович, записать Ваши поэмы не «в столбик», а «в строку», чтобы из Ваших текстов исчезли какие бы то ни было приметы «поэтичности», за исключением разве что синтаксических инверсии: «Каждый должен иметь доступ к хранилищу знаний, к средствам познания и развития в мире вещей и в мире понятий...» и т.д. и т.п.
Всё, здесь сказанное, относится, к сожалению, и к Вашей пьесе «Страна Бюрократия». Ваша ненависть к «крапивному семени» /как бюрократов называли в старину/ не вызывает сомнений. Но что нового, что своего сказали Вы в пьесе об этих главных, могущественных врагах перестройки? К какому неочевидному их качеству привлекли читательское внимание? Какие способы распознания бюрократизма в человеческих душах предложили? Что в Вашей пьесе возвышается над уровнем лозунговых банальностей типа:

Национальное богатство
это - люди,
дарящие стране информацию -
науку, искусство -
величайшие открытия
и простые человеческие чувства,
неповторимые, если
человек честен
и свободен
служить своей Родине
так,
как ему сердце
подсказывает.

Сожалею, но нет в Вашей пьесе-фантасмагории и каких-либо признаков собственно драматического искусства, то есть нет ни сколько-нибудь стройного, динамично развивающегося сюжета, ни конфликта между силами добра и силами зла, ни хотя бы приблизительно выписанных характеров /реплики персонажей Вашей пьесы можно спокойно, без всякого ущерба для содержания, менять местами, ибо какой-либо разницы между, допустим, «разочарованным бюрократом» и «молодым бюрократом» не усматривается, да и все эти персонажи неразличимо похожи друг на друга/.
Не прибавляет, как это ни огорчительно, веры в Ваши литературные возможности и знакомство со стихами. Тут уж полностью правят бал штампованные «красивости», вплоть до тех, употребление которых и в ХIХ веке считалось неприличным:

И я люблю весь мир, влеком
Порывом чудным вдохновенья...
Как незаметно и легко
Счастливые летят мгновенья!

Я лаской солнечного дня
неуловимо околдован...
Я счастлив. Я спокоен... Я
печального восторга полон!.. -

А многие вещи /ну, например, «С Мечтою по Жизни!», «Была ты девочкою строгой...»« «Стихи рожаю, как ребенка...», «Я волнуюсь, тревожусь и мучаюсь...», «Ты дивную прелесть хранила...», «Признание», «Я знаю, что я гениален...», «О, утренняя слабость...» и т.д./ кажутся просто-таки непроизвольной автопародией и вызывают уже не сочувствие к автору и лирическому герою, а улыбку горестного сожаления. Печально, но и «флейта пробужденья в саду души ночной», и «овеществленье грёзы», и «музыка Луны», и «золотые ресницы» осени, и «загадочный гений поэта», и «на кончике лучика света», и многое такое прочее свидетельствуют только о низком уровне Вашего художественного вкуса и об отсутствии у Вас чувства слова, а без этого чувства стать поэтом, как Вы, наверное, понимаете, невозможно.
Искренне тронуло меня, читателя, только одно Ваше четверостишие:

Десять ноль-ноль на моих часах.
Утро. Всё странно и всё не ясно.
Стою, бестолковый, в одних трусах,
И знаю: ты будешь со мной несчастна! –

где самоирония /с некоторой даже автопародийностью/ не спорит с душевной больно, а напротив, помогает ее выявлению. Все же остальные Ваши стихи так или иначе тронуты метою самой что ни на есть ординарности.
Вы, уважаемый Виталий Альбертович, вольны, естественно, не прислушаться к совету рецензента. Но дать Вам этот совет я обязан: пишите, если не можете не писать, но пишите для себя, для своих близких, не рассчитывая ни на публикацию, ни - тем более - на литературную славу. Ни славы, ни публикаций - почти наверняка - не будет, а будут лишь ответы из редакций и издательств, ранящие Ваше самолюбие и с большей или меньшей определенностью указывающие на то, что нет у Вас, к великому сожалению, ни поэтического дара, ни литературных способностей.
Так что стоит Вам, быть может, поберечь себя, поберечь свое самолюбие и не биться головой об стенку?..
Впрочем, еще раз повторяю: Вы вольны не прислушаться к этому совету, суровость которого выкупается только его искренностью и прямотою...

С уважением,

С.Чупринин,
член Союза писателей СССР,
кандидат филологических наук

5 июня 1988 г.

_______________________________________

1988.09 Литературная консультация СП СССР. Чупринину С.И. Письмо - 3

Здравствуйте Сергей Иванович!

Внимательно прочитал Ваше письмо и не нашёл в нём ничего, на чём могли бы остановиться ум или сердце, кроме нескрываемого, жгучего желания унизить автора, профессионально исполненного. Видимо, у Вас богатый опыт работы на уничтожение. Если учесть формальную разницу нашего положения: Ваше - литературного консультанта, т.е. чиновника и моё - просителя, желающего проконсультироваться, мягко говоря, это нечестно.
Хороша консультация! После неё впору повеситься. Может быть, Вы этого и добивались? Напрасные старания. Ни шиша не выйдет. Со мной не так просто расправиться. Будь Вы немного умнее, могли бы понять это уже из моей рукописи. Но Вы сделали очередную ошибку, и жизнь представит Вам случаи скоро в этом убедиться.
Наша разница в положении неудивительна. Вы работаете на мельнице бюрократической системы, а я - против неё, чем и объясняется очевидная необходимость моего уничтожения, как говорится, в зародыше. Что же мелит Ваша мельница? А мелит она - зёрна молодых талантов, превращая их в серенькую муку безликой посредственности, со знаком качества профессионализма. Муку можно есть, но из неё не вырастет новых колосьев. Так происходит обнищание литературы и голод - нельзя есть последнее. Вместо того, чтобы растить и ухаживать, Вы всё мелите и мелите, истощая вконец почву русской культуры; да и качество муки хуже и хуже, никто не следит за полем, только за мельницей, и растения дичают. Химия лжи - вот Ваша забота о поле. Мельница - дробильная машина цитат и правил. Зачем иначе у Вас столько цитат? Вы хотите меня удивить или у Вас нет своих слов? Я тоже читал Пушкина, но не буду в подтверждение мучить Вас цитатами. К чему? A может быть, Вы мне не верите? Я думаю, Вы не верите никому!
Говоря короче, Вы много врёте. Это, видимо, одна из главных причин почему из Вас не вышло человека. Такого, очевидно, расположение Вашего ума: приспособиться и врать. Не буду под Вас подстраиваться, надоело, скажу честно, то, что думаю. Особенный вред от Вас заключается в том, что в Вас нет ничего человеческого. Представляется, что для Вас труда не составило бы не только представить меня бесполезной для государства бездарностью, как Вы проделали это в рецензии на мои вещи (безусловно, не лишённые недостатков, они у всех есть, но не до такой же степени, как нарисовали Вы, выхватив из текста несколько не самых сильных мест), но запросто и врагом народа» человеконенавистником, агентом общества «Память» или иностранной разведки. Вам всё равно. Дело разве что в учёте сиюминутной политической и литературной конъектуры.
Ваш тип давно описан, это критик Латунский, поэтому не вижу смысла долго писать о Вас, да и что толку?
В одном из отрывков поэмы «Мечта о России», на который Вы обратили особое внимание, говорится о маленьких людях. Вас не назовёшь маленьким человеком, скорее Вы - среднего размера нелюдь. К сожалению, Вы относитесь к России.
Позволю себе не последовать Вашему «искреннему и прямому» совету и не беречь себя в том смысле, как Вы это понимаете, а беречь свою честь. Чего и Вам желаю. Не врите больше, не надо.
Всего Вам доброго
Виталий Иванов

Можете, коли хотите, ознакомиться с более обстоятельным моим ответом литконсультанту в журнал. В нём многое относится непосредственно к Вам, хотя Вы и плаваете несколько глубже консультанта обыкновенного, и пасть, судя по всему, у Вас больше, и зубки острее, но мозгов - столько же. Написано то письмо ранее, а здесь я не стал повторяться.

PPS. Одолел, ради интереса, Вашу недавнюю статью в «Знамени». Что сказать? Это безусловно образец профессионализма. Вашего в ней нет ничего. Я думаю, такие вещи скоро можно будет программировать на ЭВМ, а может быть, на западе уже программируют. Неужели, и у нас тоже? Тогда был бы рад. Но, увы, у нас это делают в изобилии члены СП, кандидаты филологических наук, ЭВМ ни к чему.
А Владимир Высоцкий, конечно, не был профессионалом, он был - человеком.
_______________________________________

1988.09.10 Литературная консультация СП СССР - 4,
Литературная газета,
журналы «Сельская молодежь»- 6, «Юность» - 6
Открытое письмо в редакцию - КОНСУЛЬТАНТУ

Ha №          от 88г.

Господин консультант!

Извините, но товарищем я Вас назвать никак не могу. Не правда ли, многих сегодня кажется странным называть товарищами? Не хотел отвечать на Ваше письмо - что можно ответить на профессиональное хамство? Но время идёт, и, чувствую, что нельзя так оставить... Надо покончить с этим. Скорее всего Вы не станете дочитывать до конца, что ж, Вам, конечно, не привыкать к этому. Смысл письма ясен. И точно: сладкое в дефиците, но может быть, я Вас и похвалю позже, если потерпите. А то - первую и последнюю страницы, как обычно, по долгу службы? Воля Ваша. Было бы странно рассчитывать на Ваш интерес к человеку, вовсе для Вас незнакомому. И не рассчитываю. Как же я могу на Вас рассчитывать, вовсе не зная Вас? В наше время это было бы ненормально для человека, наивно. Хочется считать себя таковым. (Здесь три смысла, улавливаете? Или сложно?) Я и считаю. Но пишу Вам. Пишу более для себя, чтобы разобраться несколько в мыслях и встряхнуться после ледяного касания с сознанием невеликим, лживым и равнодушным, полированным наподобие бильярдного шара в редакциях в годы застоя до средней гадкости консультанта-профессионала.
От чего, право, мне не судить Вас, коли Вы судите обо мне? Буду судить.
К несчастью Вашему, Вы принадлежите к тем, которые, не имея смелости таланта, полагают, что выучиться писать стихи можно только по элитарным учебникам, затвердив трудный свод правил, и действительно преуспевают в упорном их изучении, обладая некоторыми способностями памяти, но, увы, зазубрив правила, тем не менее, сами так и не научаются оригинальному сочинительству и жизнь свою тратят на выискивание «ка-ков» у других, вместо того, чтобы пробовать, а когда не получается - опять! и опять пробовать быть собою, человеком среди легиона дядей, нежелающих посмотреть под себя - своё не пахнет. Пахнет. Нагнитесь. Нагнитесь! Различайте!! Или закостенело, бильярдное? Из тех, для кого главное - соблюдение правил, никогда не выйдет человека, а без этого нельзя стать поэтом. Мне жаль Вас, жизнь Ваша - дутое копирование пройденного и направлена во вред, на приостановление движения к неизвестному, отсутствующему в учебниках.
Да, учебники сии, как хороши они! Более всего необходимы они для Вас, тех самых, шустрых, которые, не смея большего, стремятся занять странную должность литконсультанта и, занимают её со временем, уразумев, что в обязанность коих и входит - ура! знание сложного курса учебника, т.е. то, что и нужно литературному Сеньке. Я никаким консультантом быть не стремлюсь, хотя многое уже знаю, например, то, что ещё несколько лет застоя, и у нас появятся должности консультанта человека и учебники, регламентирующие правила жизни, и дело это может стать сильно престижным, престижнее даже, чем дело литконсультанта при комсомольском журнале. Всё к этому идёт, и почти пришло уже, правда? Может быть, даже учебники есть, и Вы их читаете. Готовитесь?
Стихи растут, как цветы, на почве таланта, упорно удобряемого трудом (кто спорит?), и, если их не подстригать, как траву на газоне, дабы не выделяться, как это навострились делать в редакциях не только комсомольских журналов, а в них - так особенно, за десятилетия разнообразных культов по правилам столь удобного во всех отношениях для выживания, любезного и Вам, ложного профессионализма, и не пробегать по диагонали, как литконсультанты, получая подборку неизвестного автора, а разглядывать не спеша и с любовью,- стихи никогда не похожи друг на друга, они живые, не поддаются правилам.
Может быть, Вы грибник? Тогда должны знать, как много появилось ныне ложных грибов - белых, подосиновиков, подберёзовиков и других тоже. Они отличаются от своих одноимённых, но без префикса лже-, собратьев немногим - тем, что несъедобны. Так реагирует природа на насилие над ней человека, предпринимающего безумно всё новые попытки обмануть её и себя. Себя удаётся, природу - нет, чтобы выжить, она рождает мутантов, приспособленных к яду н грязи, которыми её заливают, потеряв всякую меру... Хотя какая тут может быть мера? Так и Ваш лживый профессионализм отличается от профессионализма поэзии истинной лишь тем, что грибы его несъедобны. Поэтому их никто не собирает, не ест, а кто ест, тот потом мучается, но в данном случае не животом, а душой отравленной ложью. К несчастью, сам отравленный не подозревает часто насколько он болен и травит затем других, собирая ядовитые грибы и кормя ими голодных. Удаётся выжить, но происходит перерождение. Может быть, и Вы - мутант? Пригладитесь к себе, перечитайте русскую классику девятнадцатого века, поспрашивайте людей, лучше - молодых, с критическим складом ума.
Вы сильно больны, раз промышляете на жизнь раздачей трафаретных советов. Одни правила создают, другие их учат, а третьи учат всех жить по правилам. Считаю недостойным человека всю систему, построенную на этом ряде, но последние здесь - хуже всех.
Вы - звено системы, бюрократ. Вас не интересует ни кто я, ни что у меня на душе, в голове. Вместо реальной помощи, которую Вы всё равно не можете оказать - а что Вы можете, собственно, кроме штампования идиотских отписок? Ничего! Потому что от Вас всё равно ничего не зависит. Какой же Вы господин? Вы – винтик. А на простое человеческое общение с автором у Вас нет своего ни сердца, ни разума. Вы как раз то звено, которое абсолютно лишнее для дела - роста автора или журнала. Более того, оно нарочно создано системой для исключения всяческой возможности роста, любого изменения статус-кво, для отфутболивания безвестных, без протекции значительного человека системы, назойливых авторов, в особенности, если они неординарны, а значит, нелояльны к системе. Вы - вышибала. В этом единственный смысл Вашей жалкой должности. Вы это хоть понимаете? Кому нужен подобный фиговый листок: «автор пишет, редакция – отвечает»?.. Автору? Редакции? ЦК комсомола?!
Кстати, прекрасно продумана (о, случайность!) сама работа с автором: каждый раз попадаешь к новому консультанту, который не отвечает за слова предыдущего. Как в экономике у нас нет хозяина, так и в литературе - радение истинное подменено голым администрированием и распределением благ.
Подражания, штампы... Да, они неизбежны у автора, всецело зависимого от прихоти незаинтересованных в нём редакций, поневоле подстраивающегося под претящий уму и сердцу госзаказ на ханжество, под образчики восхваляемого газетно-журнального служения – его не печатают годами, десятилетиями! отсылая учиться; и автор учится... штампам и ханжеству по наилучшим учебникам, сходя с ума от чудовищной несовместимости того, чего хотят от него, - талантливого профессионального вранья! Не всем помогают учебники, надобно на это иметь характер подлеца и ханжи, кроме таланта. Впрочем, ни человека честного, ни готового выполнять задания никакие учебники не могут сделать литератором, книжное учение не заменяет личного опыта. Лишь прямой контакт с читателем, рискованные, пусть небольшие издания, свободный труд и ответственность, без оскопления смолоду, могут дать здоровый рост литератора. Так и происходило, кстати, до 1917 года, ну может быть, немного ещё позже, очень немного! Да. Да! Чего ж Вы хотите? И результат - тогда был Литераторы и Литература, а не консультации, консультанты и желающие проконсультироваться, и ни, дорогое Вам, штудирование священного катехизиса, унизительное топтание по редакциям со стояниями в очередях (и здесь - очередь!) перед дверью отдела (?!) поэзии, в котором - Вы (о, боже!), ритуальное целование задов, словоблудие, ласкающее пузатое самолюбие бильярдного шара!
Именно здесь: публикация! - поставили заслон. Грамотно. Ничего не скажешь... Что это - узколобое недомыслие, трусость, бюрократический произвол, равнодушие, процветающие на почве общего развала и порождающие разрастание беды, постигшей страну? Или сознательный умысел? Но зачем? Кому это нужно сегодня? Тем, кто сами неудачники, несостоявшиеся, пустышки, но поколением старше, которые привыкли бояться всего и, не имея вчера никакой свободы сами, сегодня пытаются лишить свободы самовыражения других, новое поколение? Нельзя придумать ничего лучше для обескровливания литературы, как подобное «руководство» молодыми талантами. И Вы, именно Вы, господин-винтик (пора уже назвать Вашу фамилию, но... чуть позже), прикладываете к этому свою руку, стараясь сразу отучить автора от какой бы то ни было самостоятельности.
Хочет молодой автор приподнять голову? Дозволяет себе спорить с редакцией? Да, кто это?! По голове его, побольнее! Пусть идёт туда, откуда высовывается, - в массу. Читать учебники!
Что Вы ищете у автора? Может быть, самобытную строчку, из которой он вырастет, интересное для читателя, пусть одно небольшое, стихотворение? Вы, консультант? - Какое там! Вы ищете самое слабое место в подборке, остальное Вас не интересует, и безошибочно бьёте по нему из пушки редакции, со своего небольшого возвышения. Беспроигрышная позиция! Но какое сражение Вы выигрываете? Вас давно не интересуют, пусть редкие, находки молодого автора, сама поэзия - ни молодая, ни старая. Поэзию Вы не любите, Вы ею руководите, маленький, но начальник на доверенном Вам форпосте на задворках литературы. В сложившейся ситуации, когда годами нельзя оказать «да», зато «нет» - сколько угодно, что ещё может приносить удовлетворение? Смело, легко и радостно Вы говорите «нет» - в этом Ваша работа, и Вы её любите. А на автора Вам наплевать. Что автор? В первую половину века десятки миллионов уничтожили, может быть, ещё на Вашей памяти - многих, были среди них и писатели, несколько тысяч, кто знает - сколько? И ничего. Вы живы и даже стали литконсультантом. Наверное, это было для Вас не просто. Вы об этом мечтали и - добились. Добились! А тут какой-то автор, ещё один... Что ему надо? Бог с ним...
Вся Ваша деятельность направлена на то, чтобы оскорбить, унизить, поставить автора на уровень ниже среднего, т.е. Вас. «Ты - графоман, графоман!» - убеждаете Вы автора, и себя - ещё более, радуясь, что вот ещё один неудачник, и Вы не одиноки в своём одиночестве. Вам кажется, что Вы распоряжаетесь талантами, но Вы не консультант с литерой «W» - очнитесь!
Вы не любите ни людей, ни поэзию, ни вообще, наверное, всё живое. Разве что кошек? Как Вы относитесь к экологии, аллергия не мучает? Или Ваш организм, как и сознание, уже полностью адаптировались к окружающей Вас грязной среде? Переродившись или выродившись (а может быть, не родившись? - уж очень похоже всё это на кошмарный сон!), Вы паразитируете при литературе, присосавшись к пригревшему Вас, несчастному изданию, отбирая от него свежие соки, откусываете головы неокрепшим авторам, травите молодую поросль литературы дефолиантами лжи, вызывающими отмирание нежных листов искренности, доброты, веры и бескорыстия в юной душе. Вот она где - экология! Вы разобщаете людей, подсовывая им профессиональную ложь, отраву вместо правды - необходимейшего лекарства. Увы, правду нельзя ещё назвать обыкновенной едой миллионов, это лекарство, добываемое сегодня по граммам, и убивать молодые ростки её - втройне преступление.
Ещё несколько лет назад мне было бы бесконечно больно получить Ваше письмо. Слава богу, у меня хватило интуиции не посылать до срока в редакции своих произведений. Сегодня, имея больше информации (гласность приносит кое-какие плоды) и подходя к черте зрелости, мне «легче разобраться в истинных смыслах подобных ответов» из редакций и не принимать уже всё буквально и непосредственно на свой счёт, а более или менее спокойно разбирать, прикладывая к общей картине вакханалии бездарности, развала и бесхозяйственности, царящих в стране и, как следствие, в литературе десятилетия.
Нет, я не ставлю себя рядом с Пушкиным (зачем мне?), но трезво смотря на вещи, знаю определённо (и если хотите, это не одно только моё мнение, но и некоторых членов СП СССР - для Вас это важно, да-с! и в редакциях некоторых, два-с! тоже; что ж, эти люди, как и Вы, ничего не решают, не обличены, им разрешено иногда просить, но не часто, часто - нельзя, не разрешено; да, и кто же любит просить? - Система!), что из 1000 написанных мною есть 20 - 30 талантливых, сделанных стихотворений (у кого, назовите, их больше?), в прочих же есть - есть! свежие строки или самостоятельная мысль, чувство, настроение, есть и поэмы, пьеса, немного прозы, и люди (люди!) читают это с интересом и удовольствием. Но вещи мои, говорят иногда: к сожалению, убеждён - к счастью, не укладываются в общий тематический, смысловой, интонационный хор рассорившегося вдруг, но по-прежнему хозяйничающего в нашей литературе, испытанного коллектива. Отнюдь не уверен, что они будут не интересны читателю, думаю, что как раз наоборот, вот только долго ему, читателю, придётся ждать и мне, увы, тоже. Но если даже я ошибаюсь, и вещи мои не сильны пока, всё равно, надо стать совсем деревянным, чтобы пытаться убедить автора в полном отсутствии у него таланта, опираясь на собственное профессиональное мнение (да, кто Вы собственно?) или (и) на пришпиленные кстати и некстати цитаты, почивших и бессильных уже перед Вами и многими, увы, другими профессионалами классиков, которые, потому и стали, наверное, классиками, что не цитировали других, но предпочитали думать и говорить сами. На что Вы рассчитываете? Убедить пишущего человека в том, что он бездарен? Этому были примеры? Примеры были другие. Когда травили Маяковского, Пастернака, Ахматову, запрещали Есенина и Цветаеву, Гумилёва и Мандельштама. Мало? А сколько раз Вы, так называемые профессионалы, ошибались «слегка»? «Ошибался, виноват... но не я, а другие... было мнение... теперь же!» и т. д., и т.д. Иосиф Бродский, Николай Рубцов, Владимир Высоцкий, Александр Галич... разве недостаточно? Почему поистине народные поэты печатаются только после смерти, преследуются, уезжают из страны? Ответы на эти вопросы настолько ясны, что разъяснять Вам, видимо, нет необходимости. Вы это знаете, может быть, лучше меня, сами участвуя постоянно в сладостных для Вас расправах надо всем неординарным, выделяющимся, свежем и искренним. А молодые? Даже окончившие Литинститут, формально признанные, т.е. «утверждённые» в печати поэтами, но не печатаемые и очень мало печатаемые - сколько их? Михаил Шолохов, Парщиков, Олег Хлебников - они! часто публикуются? Где?!
Новую форму Вы называете бесплодным экспериментаторством, напрасным подражанием исчерпавшему себя (всё уже найдено!) авангарду начала века, настоящее чувство - любительством, самостоятельную мысль - отсутствием мысли (разрешённой, конечно), собственную позицию - беспринципностью и отсутствием гражданской зрелости автора. Не одно - так другое. А всё вместе - непрофессионализмом. После Вашего решета в печать проскальзывает только то, что и имеет читатель - строки, однообразные, как песок. А потом критики говорят об упадке поэзии. «Борясь за культуру», как часто Вы потакаете бескультурью и бездарности!
Как и все профессионалы, выше всего Вы, конечно, цените цитаты авторитета, без них с автором и говорить не о чем - читал ли он вообще что-либо? Другое дело: цитата от ученика - учителю, цитата от учителя – ученику... Общение! И безопасно. Вот Вам: «Взявши все монополии, правительство взяло и монополь болтовни, оно велело всем молчать и стало говорить без умолку.» Напоминает что-либо? Это Герцен, но Вы, конечно, и без меня знаете кто. Или: «В той жизни, которую мы прожили, люди со здоровой психикой невольно закрывали глаза на действительность, чтобы не принять её за бред. ... Сейчас поколение добровольных слепцов сходит на нет, и причина этого самая примитивная - возраст. Но что передали они по наследству своим потомкам?» Надежда Мандельштам, вдова поэта.
Горячее? Цитаты можно приводить без конца, как и строить из них статьи, диссертации, ответы из редакций. Чужим умом можно заработать на существование, но нельзя сделать себя человеком, а без этого - что останется? Чужие цитаты. Вот Вам ещё, ладно: «Видеть себя в печати - одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. Но тем не менее, решаться на публичную выставку своих произведений - нелегко без особого случая.» Опять Герцен. Да, очень, очень нелегко решаться, как прав он! И я решился не сразу. Стихи пишу 20 лет и лишь год назад - «решился», но, оказывается, у нас этого недостаточно. Твой номер, как говорится, шестнадцатый, всё важное за тебя решают другие. Я это не вчера узнал, но как-то, наверное, недоощущал на себе лично. Прочувствовал наконец-то!
В существующей (по чьей вине?) ситуации, при нехватке бумаги и пр., справедливым считаю свободную конкуренцию авторов на читательском рынке, т.е. общее для всех, и членов СП в том числе, установление государством цены на издание за свой счёт всеми желающими чего угодно, но, безусловно, с предварительным прохождением цензуры. Без цензуры у нас не обойтись, как Вы понимаете. Не возражаете? Против чего тут можно возразить и, главное, что? «Было бы кому возражать,» - скажите Вы. Что ж, Ваша позиция ясна. А моя Вам? Будем бороться. Жаль, право, что приходится тратить время и силы на решение столь очевидных и давно решённых во всех развитых, да и многих сильно не развитых странах мира вопросов.
Профессионалом же мне быть ни к чему. Чтобы не оторваться напрочь от жизни, как это сделали Вы, кроме занятий литературой, надобно иногда и пахать, как Лев Толстой у себя в деревне. У меня есть своя, настолько запущенная «деревня», что грех бросать её даже ради литературы, которую, однако, тоже бросить не получается - не оставлять же на Вас! Я знаю, что нельзя сидеть сразу на двух стульях, но дело в том, что сидеть я не собираюсь, а буду работать, и не дико ли в наше время ограничивать деятельность человека рамками определённых профессий, дробя общество на касты, как это делали в средневековье и ранее? Наверняка Вас учили, впрочем, что не все, даже русские классики, были профессионалами. Вот и у меня есть другая специальность, и не важны мне не бог весть какие литературные заработки. В нашем государстве быть профессиональным писателем, увы, означает быть на службе, которую надо ещё заслужить (ох, сколько надо служить!), а когда заслужишь, ощущать себя чересчур многим обязанным и кланяться, кланяться любимому нашему государству, которое давно заглотила, высосала все соки, сделав из государства себя, и из себя государство, не оставив ничего кроме (о, глупость!), и ест сама себя уже бюрократическая, чиновническая сверх система. Противно всю жизнь быть членом союза слуг и прислужников аппарата, винтиком отвратительного механизма оболванивания великого народа, рессорой у кареты касты неприкасаемых, катящейся по каменьям и пням разграбленной родины. Хочется прожить жизнь нестыдно, один раз живём!
Необходимость самовыражения - вот что является естественным желанием любого нормального человека, выражая себя, человек выражает свой народ и своё время, единственное условие здесь - не врать, и тогда всё, что ты будешь писать о себе, будет правдой о твоём времени и народе. Но правда Вам не нужна. Вы, бюрократическая система, хотите у меня отнять это моё законное право, лишить меня права быть человеком, решать то, что я могу решить за себя только сам, отбираете меня у читателей, а читателей - у меня. Мне 34 года, у меня есть своя голова, руки, честно заработанные деньги, в конце концов, - и я не могу реализовать элементарные вещи, которые считаю для себя необходимыми, не в ущерб другим, естественно, и на которые, даже по Конституции, (а для чего она, собственно ?.. Да, с Вами бесполезно об этом.), я имею законное право - опубликовать свои стихи. Всего-то! Стихи! Хорошо себе! Почему, собственно? А, оказывается, потому что где-то сидит консультант, неизвестно кто, выставляющий взрослым людям оценки за «художественный уровень» и талант. Если наши деды по неразумению боролись за то, чтобы посадить Вас в тёплое кресло, из которого Вы будете мешать людям реализовывать собственные возможности, то за себя могу сказать: попади я в те трагические годы, я бы за это не боролся, а боролся бы как раз не за это. Вот к чему мы приходим в результате Вашей пресловутой «работы с молодёжью»! Может быть, мой вклад что-нибудь, да и значил тогда на весах истории - честная и самостоятельная позиция всегда имеет значение в отличии от непозиции прислужничества прилипалы, которая никакого значения для будущего не имеет. Но то, что не было сделано вчера, нельзя не сделать сегодня. Было бы о чём говорить - сделаем!
«Уверяю Вас - если Вы сумеете писать хорошие стихи, печатать Вас будут.» За кого Вы меня принимаете?! В ЛГ, «Юности» путь не в каждом номере вместо стихов молодых слезы об их жалкой судьбе, как им приходится унижаться и приспосабливаться, чтобы их напечатали раз в 7 лет, обрезанных. Все, в ком сохранилась частица ума и сердца, видят ненормальность происходящего: приходит новое время, но по-прежнему оскопляется будущее литературы. Где она, молодая поэзия? Дайте почитать - у Вас есть! В лучшем случае появляются не стихи, а статьи о стихах, не лучших, конечно, а если и стихи, то непременно самые ординарные из предложенного автором. После того, как он хорошо послужит, автору дают кусочек сахару, маленький. Дрессировка! Муштра! Всё это Вы хорошо знаете и - врёте. Должно быть стыдно нормальному человеку... А Вам?
Вы не понимаете наши стихи - так честнее. Что ж, это естественно, Вы и не можете понять, потому что родились и живёте в совершенно ином мире, и мир Ваш - лжив. Вы разучились различать поэзию (а умели?), сбили прицел и стреляете в то, что должны были бы защищать по должности. Впрочем, что я говорю, Вы прекрасно всё различаете со своего поста на вышке и стреляете, зная в кого можно и нужно, выполняя госзаказ прошлого, за что оно Вам и платит народные деньги, а значит (не издевательство ли?!), и мои тоже до сих пор. Вы сознательно сместили понятия, подменяя поэзию стандартом профессионализма, отдавая приоритеты фабричному штампованию тестированной продукции с государственным клеймом качества (отчего же никто товар не берет?), а не единичным работам одинокого мастера, подвижника, чудака, неутверждённым на худсовете коллегиально, но идущим от сердца, который может и ошибаться (время рассудит ошибки ли это), но иногда рождает шедевры - живое отображение личности и народа во времени. Отбрасывая не стандарт, Вы исключаете искусство. Меру таланта автора и его правды вправе определять лишь народ, а не литконсультант на службе у аппарата или критик, наводящий тень на плетень и ищущий в темноте там, где нет ничего. От Вашего профессионализма ни жарко, ни холодно, он не вызывает никаких мыслей или ощущений, кроме давно утомившей читателей гадливости. Этот формалин формализма превратил журналы в похоронные конторы поэзии!
Но хватит. Вы правы, сегодня и в «Знамени», и в «Дружбе народов» и в «Новом мире» - особенно, печатаются порою отличные стихи. Верно. Именно поэтому я и возобновил после весьма длительного перерыва сношение с редакциями, не испытывая пока, увы, удовольствия от этого, хотя из толстых журналов я не получал, конечно, ничего и близко похожего на ответ Ваш. Да, есть разница. Всего же за последний год мною послано в журналы уже более 120 подборок, получил и массу - сто достойных ответов. Собственно, это, а не одно Ваше письмо, конечно, подвинуло меня на столь пространное излияние... Начал писать - и не остановиться. Литконсультант, О!!! Это исчадие застоя, выдумка чьего злого гения? Эта, дружная против автора, ненавидящая его и друг друга, команда отфутболивания, занимающая по долгу службы круговую оборону безразличного им читателя; дрожание за своё место, ранее пожизненное, за которое платят жалкие гроши; отсылки из редакции в литконсультации и обратно; голословные обвинения в целом и в частности во всех грехах, начиная от незнания автором правил грамматики и стихосложения и кончая приклеиванием ярлыка «зелёного», обвинениями в неумении «понять происходящее диалектически» и даже в национализме и махровой антисоветчине, при полном отсутствии таланта - это везде и в любом случае! А как же? Время и обстоятельства эпохи слепили литконсультанта из флюидов застоя, сделав его могильщиком альтернативы в литературе. Вот Ваше предназначение, дело жизни.
Что касается единственного небольшого (из 75 строк болтовни - 4 строки дела), но конкретного Вашего замечания по присланным мною в редакцию стихам то, пожалуй, в чём-то Вы правы, и за него - спасибо, учту. Вот один росток человека под сплошным асфальтом из общих слов. Ну, вот я Вас и похвалил, многотерпеливый Вы наш. Нотации же Ваши, извините, нужны разве что школьникам, думаю, правда, сегодня и они вряд ли воспримут «учёбу» в подобной форме.
Может быть у Вас сложилось впечатление, что я против учёбы в принципе? Это не так. Я всю жизнь учусь, хотя, к сожалению, не всегда это делал достаточно целеустремлённо и последовательно и потерял, увы, порядочно времени. Но к чему у нас было стремиться ещё три года назад? И кто знает, где потеряешь, а где и найдёшь - в жизни или в учебнике? Читали, как было в Гражданку?.. Сейчас я учусь в аспирантуре по специальности. Но… Видимо, нужно долго работать литконсультантом, чтобы хладнокровно советовать вовсе незнакомому автору «сначала попробовать разобраться в деле, за которое взялся», получив от него хорошие (а то нет? Об этом писали Ваши же коллеги в письме предыдущем, см. № от , отмечая, естественно, и «отдельные недостатки», ведь надо же отказать), свежие (а может быть, потому и «недостаточно продуманные»?) стихи. Не приведённые в том письме конкретные примеры «серьёзных слабостей», с которыми, кстати, я не согласен по большинству пунктов, но сам тон письма меня тогда задел, и я ответил, может быть, резко то, что думаю. Поступаю и сейчас также. Мне претит Ваше литературное чванство. Это не общение, пусть даже литератора-учителя с литератором-учеником, а отписки чиновников просителю. Я не прошу у Вас ничего! А предлагаю... Коли же нет - Ваше дело, время рассудит нас, а ждать и работать я уже научился.
Не знаю, сколько Вам лет (Вы пишите о солидной практике литконсультанта. Бою жизнь на таком деле!), но, если честно, а я не люблю врать, как Вы заметили, я бы подобных Вам на километр не подпускал к молодёжному журналу. Отталкивая талантливых, ищущих людей от самостоятельного проявления себя в литературе, Вы, выступаете прислужником бюрократической системы и наносите колоссальный (да, да, катастрофический! - сколько людей Вы оттолкнули и многих среди них лучших, а ведь это тот самый человеческий фактор, о котором много говорят нынче, говорят и говорят...) ущерб государству - не бюрократии, конечно, а отечеству нашему, нашей Родине, людям.
Ваш многолетний опыт работы с молодёжью давно дал конкретные результаты. Это бездуховность, безверие, отсутствие каких-либо идеалов, чувства хозяина своей земли и даже жизни своей, неверие в возможность высказаться и быть услышанным. «Ты никому не нужен.» - говорили Вы вчера. То же говорите Вы и сегодня, списывая все несчастья страны нашей на какого угодно дядю, только не на свой счёт, и всё дудите в свою дуду, не желая понять, что давно пришла пора не профессионально менять пластинки народных артистов, а говорить своим голосом то, что думаешь, пусть и не гладко, и не по правилам из учебника.
Назвать ли мне теперь Вашу фамилию? Очень хочется, очень!.. Но не буду и лишь по одной причине: хотя я обращаюсь к конкретному лицу, но пишу о явлении, к несчастью, распространённом и даже, увы, среди молодых людей, только вступающих на путь консультантов. Может быть, один человек и не заслуживает всего, не хочу быть таким же равнодушно жестоким, как Вы.
И всё же я пишу Вам, Вы узнали себя, правда? Узнавайте, это именно Вы, в узнавании - Ваш шанс. Узнали? Слава 6oгy, в Вас осталась капля человеческого, и, может быть, не поздно ещё изменить, а точнее, найти себя, вернуться к себе. Для этого попробуйте, «для начала», быть честным человеком, хотя бы с некоторыми начинающими авторами. Может быть, тогда время простит Вас, и хоть один из них когда-нибудь искренне помянет Вас добрым словом…

Виталий Иванов
_______________________________________


1988.12.08 Литературная консультация СП СССР. Ответ – 3,4
Исх. 1375     8.12.1988

Уважаемый Виталий Альбертович!

Ваш гнев, очевидно, вызван не только тем, что С.Чупринин оценил Вашу рукопись не так, как лично Вам того бы хотелось, но и тем, что Вы не получили от Литконсультации ожидаемой рекомендации для публикации.
Но рекомендаций таких мы не даем никому, т.к. вопросами публикации не занимаемся - это дело издательств, журналов, других печатных органов, а они сами решают, кого печатать, а кого нет.
Мы же занимаемся именно консультированием непрофессиональных авторов, анализом рукописей, которые авторы присылают нам.
Аргументированная, объективная рецензия С. Чупринина, с которой мы вполне согласны, Вас не убедила. Вы с ней не согласны. Что ж, это Ваше право - судить о собственной работе по-своему. И продолжать рассылать по редакциям свои рукописи /Вы сообщили, что около ста стихотворных подборок уже отправили в газеты и журналы/. А поскольку Вы абсолютно уверены в талантливости своих стихов, то консультация, стало быть, Вам вовсе и не была нужна. Так что зря Вы посылали рукопись нам.
Повторяю, Ваше право не соглашаться с рецензентом. Но вот права оскорблять критика у Вас нет, даже если он думает не так, как того хочется Вам. «Вы много врете. Это, видно, одна из главных причин почему из Вас не вышло человека... Особенный вред от Вас заключается в том, что в Вас нет ничего человеческого... Вас не назовешь маленьким человеком, скорее Вы - среднего размера нелюдь. К сожалению, Вы относитесь к России».
Переписывать такое и то стыдно за Вас. Ведь вся эта беспардонная ругань не может повредить репутации С.Чупринина, который давно и хорошо известен поддержкой действительно талантливых поэтов, в том числе и более молодых /того же Парщикова, Жданова, Еременко/. Она, эта брань, прежде всего, не делает чести Вам, Виталий Альбертович. Поверьте, сколько бы Вы ни оскорбляли своих критиков и ни декларировали собственных способностей и взглядов, сочинения Ваши ни талантливее, ни самобытнее от этого не становятся. Стихи все-таки должны говорить сами за себя. И рассудит нас, конечно, время.

Всего доброго!
Старший редактор ЛК СП СССР
Л.Сергеева

_______________________________________

1989.01.12 Литературная консультация СП СССР.
Л. Сергеевой. Письмо - 5

На № 1375 от 8.12.88 г.

Уважаемая Л. Сергеева!

Рад за Вас, что Вы безоглядно встаете на защиту Вашего сослуживца, консультанта С. Чупринина, желая смыть с «известной» его «репутации» «беспардонную ругань» и «брань», которыми я измазал её. Полностью согласен с Вами, что никому не должно быть позволено, иначе, разрешено (особенно в правовом государстве) оскорблять человека, в том числе критика или литконсультанта; полагаю, впрочем, Вы согласитесь, что и поэта – тоже. Это, конечно, не исключает необходимости и желательности (особенно острой сегодня, как и всегда) называть вещи своими именами, т.е. говорить правду, соблюдая при этом все же некоторые чисто человеческие, идущие от сердца (когда оно есть) отношения, нюансы, правила чести. Если же сердца нет…
Ваше учреждение в лице Вашего сотрудника, консультанта С. Чупринина взяло на себя смелость помимо (вместо?) времени и народа классифицировать людей пишущих на поэтов и не поэтов, расставляя оценки за талант и профессиональные навыки в оскорбительной для автора форме. Не кажется ли Вам странной сама идея подобной «консультации»? И как по-Вашему должен отреагировать автор, получивший из так называемой «консультации» от так называемого «профессионала» такие, к примеру, оценки и наставления старшего «товарища» по перу?
«… полностью правят бал штампованные «красивости», вплоть до тех, употребление которых в Х1Х веке считалось неприличным…»
«… многие вещи кажутся просто-таки непроизвольной автопародией и вызывают уже не сочувствие к автору и лирическому герою, а улыбку горестного сожаления.»
«… низкий уровень художественного вкуса и отсутствие чувства слова…»
«… стать поэтом невозможно…»
«Все Ваши стихи так или иначе тронуты метою самой что ни на есть ординарности.»
«Нет у Вас … ни поэтического дара, ни литературных способностей.»
«… крикливо-громкое провозглашение самоочевидных банальностей…»
И т.д., и т.п., и так 5 страниц без просвета.
Может быть, у Вас такие «консультации» молодым авторам в порядке вещей? Может быть, кто-нибудь за нечто подобное отвечает Вам искренней благодарностью, сохраняя на всю жизнь близко у сердца, как дорогое сокровище, несколько страничек оскорблений, подписанных неизвестным читателю, но преуспевшим на службе и добыче титулов метром. Не знаю, право, наверное, я человек еще свежий в общении с литконсультантами, но затрудняюсь представить себе, как можно дойти до такой степени уничижения и тем не менее продолжать уважать себя.
Письмо С. Чупринина является совершенно открытым, продуманным и профессионально исполненным оскорблением меня лично, как человека и как поэта. На что я ему и ответил уже. (Не за отсутствие рекомендации в издательство, как хочет представить дело С. Чупринин, а именно за оскорбления, раскрывающие глубинные черты его личности, и нанесенные им с тем большею легкостью, даже, можно сказать, огоньком, что представлялись критику абсолютно безнаказанной в его положении забавою. Приведенные Вами строки из моего письма к нему лично, вот эти: «Вы много врете. Это, видимо, одна из главных причин, почему из Вас не вышло человека… Особенный вред от Вас заключается в том, что в Вас нет ничего человеческого… Вас не назовешь маленьким человеком, скорее Вы – среднего размера нелюдь. К сожалению, Вы относитесь к России.» Эти и другие строки побудило написать меня то простое соображение, представляющееся мне совершенно самоочевидным, что человек (человек!), занимающий вышестоящее положение (неважно, по должности, званию или др.) по отношению к кому-либо никогда не позволит себе столь однозначно пренебрежительное, чиновническое, расчетливое, ехидное, надменное и пр., пр. отношение к тому самому, неизвестно откуда взявшемуся, «кому-либо», обращающемуся с открытым сердцем за советом и наставлением. Безотносительно к стихам моим (которые, кстати, лично Вы тоже внимательно прочитали), неужели и Вы считаете нормальным с улыбкой втаптывать в грязь рукопись, многолетний труд, да и самого автора, впервые приславшего свои сочинения на суд старших, так сказать, «товарищей»? И для Вас тоже это в порядке вещей?
Хочется сказать еще о пресловутом «мы вполне согласны». Это мне напоминает, извините за нескромность, выступления «простых советских людей» на суде Иосифа Бродского или осуждение профессиональными литераторами Бориса Пастернака в СП СССР – высказывания типа: «Рукопись мы не читали, но вполне согласны с мнением товарища…» Не хочу утверждать, Что Вы не читали мою рукопись, а только рецензию С. Чупринина на нее (а ее, т.е. рецензию, читали?) – я этого не знаю, но, с другой стороны, вполне почему-то допускаю такое обстоятельство. Ничего не могу с собою поделать. Как-то не верится, что в консультации при СП СССР читают по кругу рукопись совершенно неизвестного автора.
А может быть, Вы вместе там над ними смеетесь?
Плохо то, что в любом случае – читали Вы рукопись или не читали – и с Вами, увы, получается какая-то ерунда… Бог с Вами, Вы все-таки женщина… Однако выходит так, что женщине пришлось защищать мужчину. Вообще-то у меня еще теплилась какая-то надежда, что консультант С. Чупринин догадается ответить сам, а не подставит женщину, но, увы, и этого не произошло. Что лишний раз и подтверждает прискорбную справедливость данного мною С. Чупринину определения. Кстати, я ведь посылал ему два письма (в одном конверте), и второе из них – более пространное. В нем я подробно излагал свои взгляды по поводу популяции литконсультантов вообще. Это письмо отправлено мною и в ряд редакций. Но, видимо, С. Чупринин его Вам не показал, т.е. сокрыл, а жаль.
Посылаю Вам несколько новых стихотворений. Время от времени я отправляю их в никуда. Можете делать с ними что хотите: читать, не читать, рвать на мелкие части. Как Вы понимаете, рекомендацию на публикацию я от Вас не ожидаю. Да, Вы и сами признались, что все равно дать ее никому не можете.
А что Вы все-таки можете в жизни, кроме того что крутить нервы молодым и неопытным еще в общении с Вами авторам? Подумайте однажды, на что тратите силы, и во имя чего, и каким способом зарабатываете Вы невеликие деньги старшего редактора ЛК СП СССР, и как соотносится деятельность Вашего оригинального учреждения с известным тезисом классика: «поэт себе сам высший судия».
Повторю еще раз: право, когда я впервые посылал свои стихи в литконсультацию, я даже представить не мог, что получу в ответ нечто подобное письму С. Чупринина, и это несмотря на, казалось, немаленький опыт общения с редакциями и десять лет работы в НИИ научным сотрудником (есть, есть нечто общее, характерное для бюрократических организаций), и все же… Что ж, автору интересно знать все стороны нашей действительности, так что в плане расширения представлений о личных качествах современного критика-консультанта-профессионала-члена СП, я даже благодарен С. Чупринину. Можете это ему передать, впрочем, как и все остальное содержание настоящего письма к Вам.
А также следующее: считаю методы критика С. Чупринина, применяемые им для консультации молодых литераторов, несовместимыми с его служебным положением, а деятельность ЛК СП СССР в настоящей ее форме нецелесообразной.

Всего Вам доброго.

С уважением
Виталий Иванов
_______________________________________

1989.03.13 Литературная консультация СП СССР. Ответ - 5
Стихи
№ 315 13 марта 1989 г.

Виталий Альбертович!
Подборку стихов Вы предварили такими словами: «Посылаю Вам несколько новых стихотворений. Время от времени я отправляю их в никуда. Можете делать с ними что хотите: читать, не читать, рвать на мелкие части».
Мы выбрали путь, не подсказанный Вами - возвращаем Вам стихи без рецензии, ибо все, что думали о Вашем творчестве, уже сказали (исх. 771 от 21.03.88г.), ничего нового прибавить не можем.
Всего доброго!
Ст. редактор ЛК СП СССР
(Л.Г.Сергеева)


_______________________________________

1989.05.07 Литературная консультация СП СССР. Письмо - 6
Здравствуете уважаемая
Литературная Консультация при Союзе Писателей
Союза Советских Социалистических Республик!

Как paз заканчивал новую вещь, когда получил Ваше письмо (исх. № 315 от 13.03.89, подписанное старшим редактором ЛК СП СССР Л.Г. Сергеевой). Благодарю за консультацию.
Последнее своё творение я назвал «Город одиноких мышей», посылаю его Вам.
Творческих Вам успехов!
Виталий Иванов
_______________________________________

1989.05.26 Литературная консультация СП СССР. Ответ - 6
Поэма «Город одиноких мышей»
№ 549 26 мая 1989 г.
ИВАНОВУ В.А.

Виталий Альбертович!
Мы уже писали Вам, что Литературная консультация ничем Вам быть полезной не может. А после Вашего посвящения: «Врагу моему, Сергею Чупринину, именующему себя «консультантом», сотоварищам его и иным, мечтающим погубить все таланты, таким же, как он, гадам, посылает сны свои автор», - считаем себя свободными от необходимости переписываться с Вами, рукопись возвращаем.
Будьте здоровы!

Ст. редактор ЛК СП СССР
(Л.Г. Сергеева)

_______________________________________