В реанимационной

Мне чудится линия прямая
сквозь глаз прищура от окна,
на мониторе для кого-то голубая,
а для меня зелёная такая,
два робких всплеска, вновь сплошная,
снова ломаная ступеньками кривая,
век воли не видать, ну точно жизнь моя.

Вдох - скачок зигзагом резко вверх,
выдох - и камнем книзу без помех.
По телеку показывали, мол,
в госпиталях капстран лишь так бывает.
Лежу, как будто бы живой в натяжку,
курнуть бы беломорчику одну затяжку,
не тут то было - медсестёр конвой
склонился над распятием врастяжку.
Рука в клещах, не у запястья,
рукав давления выше локтя даёт стяжку,
басом рычание: не дёргайся, родной.
Я ей моргнул чуть приоткрытым глазом:
– Прорвёмся милая! – шевельнул губой.
Попробовал махнуть другой рукой,
ан нет, – другая пришпилена иглой.
Под капельницей лежу ни в зуб ногой.
На голове сооружение - дуга большая,
электроэнцефалограф, я не  матерюсь,
тот, что для мозгов, чем хош клянусь,
аппарат мудрёный, непростой.
Скажу вам по секрету,
чтоб ни гугу и никому…
то жизнь моя, как на ладони,
мигает датчиками, согнувшись в дугу,
не пожелаю такого даже и врагу.
В носу две трубки, - ой, щекотно,
поковыряться хочется ногтём.
Щас чихну, подумалось мне громко,
да не достать, - рукам не вольно,
а, может, попробовать ногой?
Но на ногах повисли гири,
по пуду каждая, клянусь женой.
Растопыренные ноги врозь пошире,
каждая норовит быть сама собой
под самым-самым потолком.
Мысль щёлкнула в мозгу,
наверно, аппарат заклинил!
Где я? На космодроме, собственной персоной?
Хуже того, - уже в полёте, боже мой!
Мысль подсказала, мол, ещё живой.
В палате реанимационного покоя,
после очередного, традиционного запоя,
попал в аварию, убей не помню:
когда и с кем, и как был за рулём.
Тело печёт, как после побоев,
не удивишь сестёр одним рублём.
Лежу, как мерин, перед убоем,
апохмелиться хоть бы ликёром
под колокольный в ушах звон.
Спирта кругом, по запаху определяю,
как в супермаркете, реки алкоголя,
догадками страдаю, мыслями петляю…
плесните на халяву капельку кагора,
на всякий случай пошевелил стопой.
видений сладостных вдруг захотелось –
станцевать с хирургом вальс Бостон,
в палате я такой один больной,
по их мнению - уж там... одной ногой.
Но вместо собственного голоса родного,
к сожалению, раздался всего лишь тихий стон.

Алексей Иванов
2020 г.