Старичишку пожалела...

День никольский коротЕнький:
чуть крутнулась – и темно.
А в соседней деревеньке
в доме с краюшку шумнО.
Самовар пыхтит пузатый,
из-под крышки пар столбом.
Взвар с календулой и мятой 
окурил подружкин дом.
Сов за пазуху коврижку –
в аккурат она к чайку!   
И к приятельке вприпрыжку
по скрипучему снежку
хруп да хруп походкой гонкой.
Всё сочней румянец щёк.
Вдруг гляжу: стоит в сторонке
незнакомый старичок.
Борода-усы седые.
На боку висит сума.
А глаза-то молодые!
А ума-то в них, ума!
И зовёт меня что мочи:
«Эй, красавица, постой!
В темноте никольской ночи
не могу попасть домой.
Ух, зазяб, что лихо дело,
ненароком пропаду!»
Старичишку пожалела…
За собой его веду,
мол, тут рядом, вон в том доме
в деревеньке, на краю,
чай попьёшь, да на соломе
заночуешь, как в раю.
Только не горлань так громко – 
волки зверствуют в лесу.
И давай сюда котомку –
мне не в тягость – понесу.
Сговорились. По дорожке
друг за другом скрип да скрип.
Добежала до порожка,
обернулась – где старик?
Ходит-кружит ветер-сбродник,
за подол трясёт, нахал.
Да не уж то сам Угодник
по пятам моим шагал?..
Глядь в котомку – что такое? –
мне осталось от него
лишь Писание Святое –
больше нету ничего.