Арлекин

I.

О белокурый арлекин, что сделал ты со мной?
Я в миг почувствовал — единство неба и земли!
Теперь моя судьба — повязана с тобой!
Лишь для тебя, мой арлекин, слагаю я стихи.

И день, и ночь, — и письменно, и устно,
Себе — и Вам, — я повторяю вновь,
Коль мне в душе — и весело, и грустно,
В груди моей — горит твоя любовь.

II.

О кто же вы, таинственный туман?
Изящны руки, тонок стан,
Ужасно томен взгляд далёких стран…
А может быть, вы греческий обман?

Ваш поцелуй — как поцелуй луны, —
Холодный, точно благодать.
О кто же, кто же вы,
Обрёкшая меня страдать?

Глаза — черны, как будто ночь,
И голос, точно нота арфы…
О кто же вы, идущая как дочь,
Касания чьи - как ласка шарфа?

Я знаю кто вы, греческий обман.
Вы та, что жду я целый век.
Но вы сойдёте, в точности туман.
И не смогу я ждать далёких (сотню!) лет.

III.

Губы — так близки во мгле! —
Словно тьма — живая и податливая плоть,
Зарытая в сырой земле!
О сколько нужно душу испороть,

Чтоб та податливой мглою стала?
Мне нужен твой ответ, изысканная тьма.
«И больше не любить — любить ужасно мало».
Но как же ты — что так безудержно нема? —

Среди июльски-хладной ночи,
Глядя в мои печальны очи,
Отвечаешь мне, целуя ядовитые уста,
О ты, что так наивностью чиста?

IV.

Ты с уст своих отбросишь тяжкие слова
Любви, усталость снимешь с плеч,
И упадёт тяжёлая твоя глава,
Заснёт уныло речь,

Заснёт и холодок часов печальных и глумливых,
Сомкнутся вдвое веки мраморы каррары,
Утихнут в осенней и дождливой мгле пожары
Ясеней, дубов, но лишь бессонница в очередной
Бессонный час твой друг; и горькие мотивы
Ветров и бурь степных тебе споют,
Как путь ветвями затенённый ведёт меня домой,
Где вновь один пустой сосуд.

V.

И где же ты, чтоб был обещан мной
Веками и неизменчивой судьбой?
Теперь ты стал совсем чужой,
Не нужный мне: ни воплем, ни душой.

И где же счастье то, которое во мне цвело.
Оно теперь с тобой, в краю далёком. 
И всё с собой на вечность унесло,
Не возвратясь недельным сроком.

Теперь мой дом так глух,
И, если б мог хоть что-то изменить,
То я замкну свой тленный дух,
Чтоб исподволь тебя не возвратить.

VI.

Мой арлекин, покинь, покинь со мною это царство,
Оставь ты короля, оставь ты свой народ!
Иди со мной, верши со мною мятежи, бунтарство!
На боль груди: иди, смотря вперёд.

О арлекин, что ты нашёл себе в этой глуши,
Ты шалость есть, ты есть утеха.
Танцуя и шутя, ты собираешь медные гроши,
Ты получаешь град ударов смеха.
 
Ты боль свою сжигаешь — мне!
О арлекин! Идём со мной: вот вам рука,
О арлекин, не стой! Отдай душе:
Свободу и любовь (как эта мука велика!) —

Отдай, вручи: молитвой, жестом — мне.
О арлекин, покинь свой край — ненужный, грешный!
Покинь ты короля: ему не нужен ты! Иди на зов во сне,
Иди, на зов из уст моих, что так звучит утешно.

Иди, мой арлекин, сверкая латами, мечом,
Треща огнём кровавых хворостин,
Иди, мой арлекин, укрытый дьявольским крылом,
Будь храбр и силён ты тысячи мужчин,

Иди; я буду ждать тебя, явлюсь сражением,
Болью — даже смертью, что так давно ты ждёшь!
Я буду тебе ночью, буду наслаждением,
Я опаду бедой, грозой, как дождь,

Я выманю на берег реки и моря
И уничтожу всё вокруг! 
Чтоб были только мы, беря
Друг друга касанием хладных рук.

VII.

Ты меня, любившая стихами,
И словам, что пропитаны отравой.
Ты меня, любившая руками,
Бившая меня в лицо и в грудь умело с правой.

Ты меня, любившая глазами,
Бросив свой надменный взгляд,
Бросила во тьму, проклиная чёрными словами,
Провожая прямо в ад.