Слушай

***(откровенно)

Поправишь мой куцый шарф,
коснёшься лица едва;
я вспомнила как дышать,
а думала, что мертва,
а думала, что вот-вот
и тело придут отпеть,
в котором душа живёт,
а ты уберёг,
успел;
стихи ворожбе сродни,
они у тебя в долгу,
но я не смогу без них,
а вот без тебя
смогу.


***(ворожба)

— Неважно про что и неважно как,
только не замолкай.
— Слушай тогда
про глазчатого бражника,
севшего на рукав:
о, этот взгляд, откровенно пугающий,
жирного тельца вес,
жёсткие лапки,
усищи...
— Давай ещё.
— Слушай и про овец
белых,
лиловые взгорья топчущих,
нагуливающих бока,
тонущих часто — по самые копчики —
в перистых облаках.
Слушай про лёд,
с пряной хвоей спрессованный
в выстуженном бору,
где переклички у дятлов с совами
и снега — почти по грудь
маленькой пихте — она ещё вырастет,
дай только день и час.

Взвесь из тумана, мороза и сырости
отгородила нас
от заоконья и ветра задверного —
нечего и жалеть.
Слушай мой голос и верь ему
сегодня, сейчас и впредь.


***(белое)

Белое — это робость,
будем с тобой молчать
о белизне сугроба,
     о белизне плеча.
Белым не надышаться, снег на деревьях — гнёт;
кажущаяся шаткость
     птичку мою спугнёт:
ветке не доверяет? Цепкому коготку?
Села в кормушке с краю, радуется куску.