Верлибрик

В моём фейсбуке
половина предложений дружить — с поэтами,
вторая половина — с попами,
третья — с финансистами,
четвертая — с ****ьми,
пятая половина — с турками.
Уже не определиться.

Я родился в двадцатом веке,
а умру в двадцать первом веке,
и все, кого знаю, умрут в двадцать первом
или уже умерли.
Это всё, что я знаю.
Что будет потом — не увижу.
Отчего же так беспокойно

и боязно за всех:
за детей,
за детей детей,
за ****ей, поэтов, попов, финансистов —
они ведь не виноваты.
Тем более, турки.
А хоть бы и виноваты.

За себя — уже не очень:
подававшего большие надежды,
питавшего большие надежды
сделать всех счастливыми,
не сделавшего никого,
разучившегося хотеть,
расхотевшего учиться.

Взамен, точнее, на сдачу
можно смотреть изо дня в день 
на горы, сосны и красный закат
или на сизый рассвет, Босфор и мечети,
думая об одном и том же:
чем всё это закончится
и что будет потом.