Подёнки

Крючкотворною шалью подёнки
прикрывают коленки реки,
рук запястья, ключицы… Избёнки,
цвет черёмух ссыпая в кульки,
отражаются в треснувших склянках,   
позабытого здесь  пузырька,
ёлка веткой - заботливой нянькой
прячет, кутая, борт челнока…

Скособочились бани на яре,
поклонившись  церковным крестам,
из болотистой розовой мари
шепчет грустные сны береста.
Крыши держат замшелую дранку,
петли ржавью скулят кобелём,
и с белёных берёз на дно банки
сок  бежит… Пахнет дёгтем, углём…

Из чащоб заповедных, незримо
колокольная вырвется медь;
в на мгновенье пришедшую зиму
поспеши вешним днём посмотреть:
Заметелило стёжку протоки,
ветер сел, свесив ноги с конька,
и вершится обычай жестокий –
мимолётная жизнь мотылька.

День всего от рожденья до смерти,
от воды до влекущих высот…
В перекатах тельца  их завертит,
да течением вниз унесёт
рыбам, в пасти, снующим на мелях,
в поворотах слепых, в закутках,
берега пухом крыльев устелет,
переполнит садки паука…

На версту снежный вальс эфемерный
породила над гладью река.
В волчий час предзакатный вечерний,
мы здесь мельком, они - на века…