Метель

Снегом вспучилась, белой пеною,
Степь зимою той, да с изменою -
Угадай поди, где что таится,
Коль метель в лицо всё бросается.

Ни видать ни зги, мир запружило,
По глазам сечёт снега кружево,
На ресницах лёд, губы скованны,
И лицо в снегу, как оплёвано.

Ни души вокруг - все попрятались,
Знать мороз с пургой тут сосватались.
Коченеет плоть, обжигается,
Стынет в ней душа, вся сжимается.

Ноги не идут, не сгибаются,
Силы в жилах нет, все кончаются.
И коварно сон давит слабостью,
Мол, вкуси меня, смерти радуйся.

Слева чья-то тень. Аль мерещится?
Видно кончилась жизни лествица!
Раз метель всю жизнь почти выдула,
Смерть уж тут как тут, ей всё выгода.

"Что ж не ласкова, да ты Мать-Земля?
Иль обидел чем, был несносен я?
Ветер гнёт к тебе, велит кланяться,
Или заметёт, - с него станется.

Коли виноват - отмолю свой грех,
Для меня ты Мать и милее всех.
От тебя приму я любой ответ,
Но идти уже больше силы нет".

И закончился в круговерти бег.
Как расстрел ответ - в спину залпом снег.
Сбитый ветром с ног, утонул в нём я,
Словно позвала меня Мать-земля.

Понял я её : «Дальше не ходи!»
Раскопал сугроб и припал к груди.
Холодна та грудь, сильно стылая.
Ну да мне она всегда милая.

Но припав к Земле, словно жизнью сыт,
Вдруг услышал я слабый стук копыт.
Коль не бред, не сон и не смерть моя,
Значит буду жить ещё долго я.

Землю-мать свою я облобызал,
Весь в снегу с неё как покойник встал.
Хоть заледенел - норов мой сильней!
Смерти вопреки ждал я лошадей.

Встретил как родню, что искал сто лет,
Разглядеть бы их, да уж мочи нет.
Только тень от них, в снежном крошеве,
И ямщик в санях, запорошенный.