1937. Чистки

О, наша армия, она ведь часть народа.
Оттуда все ее сыны.
Она  машина для защиты, народа, и его страны.

Так где заклинила педаль, и ее юзом закрутило.
Верхушку ленинских птенцов,
Отважных воинов-бойцов, в расход репрессиям скормила.

Не уж-то Сталин, он злодей.
Искал везде лихих людей.
За власть зубами, он вцепился.
Перед войной, что ждали все, их причесал по голове.
Прошел по горлу острой бритвой,
И не прочел даже молитву.
Оставив с пулей в голове, с кем шел по ленинской тропе.

Да в партии была борьба.
И власть наверх ее вела.
Как говорил товарищ Ленин, слюнтяям, просто мягкотелым,
В ней места нет.
Она твоя, лишь по закону , праву силы.
И к ней, не приложив усилий,
Твоей не станет никогда.

Да были личные обиды.
Мечты, что в жизни не сбылись.
И просто зависть и тщеславие,
Что рядом в мыслях их плелись.

Есть документы и признанье,
Что вся верхушка РККА, была троцкистами по жизни,
И в жизнь идеи их несла.

Не удалось разжечь пожар.
И в топку бросить ''Капитал''.
Задел страны, ее людей,
 В Европе строить Мавзолей.

Вернуть страну с собою в зад.
И с фюрером, войти в расклад.
Свалить верхушку, Кремль взять.
Все беды Сталину списать.
За тот позор и суету, за поражение врагу.
За боль утрат и все дела.
За то, что рухнула страна.

Признался новый Бонапарт, тамбовский волк, ему не брат.
Травил их газом, за дела.
Ну что же жизнь такой была.
И даже польские дела, его не остудив амбиций,
Угробив, сотню тысяч жизней.
Сошла капустой для козла.

В их узколобой голове, они сидели на коне.
Махали шашкой, вдаль крича.
И кровь кипела сгоряча.
Страна не важна, важна власть.
Любым путем и душу сдать.
На блюде принести врагу,
Зато остаток лет, в Раю.
При всех регалиях-чинах, почет и звание в веках.
Вписав в историю свой путь,
Какой ценой, о том забудь.
Советский новый человек.
Ты в революции на век.

Конечно, странно рассуждать, что все хотели свергнуть власть.
Попали под кривой топор, кто был не очень-то умен.
Мешал другим, стоял не к месту.
Увел чужую он ‘’невесту’’, Став у Ежова на пути.
В борьбе за власть и положенье, все средства в жизни хороши.

Но ведь они не малыши, они прожженные вояки.
Той старой ленинской закалки, что с криком двигали полки.
И все проблемы разрешали, как в дни гражданской той войны.
И они стали у стены и свою пулю получили.
Верхушку армии срубили, в расход по быстрому пошли.
Якир, Гамарник, Уборевич, Корк, Фельдман, Путна , Примаков.
И Тухачевский вместе с ними, подвел законченный итог.

Кто они были, просто жертвы, попав под чистящий каток.
Страну  в коммуну не втащили и не доехал паровоз.
Их авантюрный склад ума горел в эмоциях и драйве.
И планы были так туманны, великой миссии-мечты.
Как будто третий глаз открыли.
И деньги  в планы их текли.

Война моторов впереди.
Пройдет лавина наших танков, по землям западной земли.
И их рабочие поднимут, своих буржуев на штыки.
В них все наивные мечты, одни величия хотели.
Иные счеты не свели, за свои прежние грехи.
И власть в душе они хотели.

Народу пели, что они пройдут по миру малой кровью.
И бескорыстною любовью, рабочим счастье принесут.
В свисток пошел народный труд, от их несбывшихся услуг.
Горело время, шли года, а на кону уже война.
Зловеще в спину нам глядит.
И что же Сталин говорит, как показать его нам боль.
Он зол, он просто был взбешен.
Коту под хвост, все их дела.
Ведь наша армия больна, в самоуверенной доктрине,
Сразить в открытую врага.

Такая видимо судьба, за все платить надо сполна.
Метла опричнины спустилась, по рангу званья подмела.
Три маршала пошли в расход.
Начдивы, следом комиссары, полков комдивы и бригады.
Такой вот жуткий профнабор.
Там сотни, тысячи имен, срубили или отстранили.
Кто предал дело, кто мечту, а кто страну, что так любили.

Еще прошло бы пару лет и врят ли был бы в том секрет.
Под стать агрессии врага, у нас бы шла своя война.
И где гарантия была что сохранилась бы страна.
И мы неспешно за столом, вели беседу о былом.

А тот кто был тогда рожден и трезво мыслил, думал он.
Не всю он свору перечистил, поганой вымевши метлой.
Мы получили сорок первый, а следом и сорок второй.