Чемодан без ручки

В марте 1969 года в районе острова Даманского на реке Уссури в 230 км южнее Хабаровска произошел самый крупный вооруженный конфликт между СССР и Китаем. Причиной  советско-китайского пограничного конфликта было положение границы по реке Уссури и Амуру. Советское руководство не пожелало изменить то несправедливое положение на границе по Уссури и Амуру, при котором советско-китайская граница проходила не по фарватеру этих рек, а по китайскому берегу. Надо иметь в виду, что неустойчивое течение этих рек постоянно подмывает именно китайский берег, что приводит к образованию маленьких, средних, а то и довольно крупных островов. По чисто формальным условиям заключённых ещё в прошлом веке несправедливых договоров такие острова немедленно переходили в состав русской, а впоследствии, соответственно, советской территории. Претензии китайской стороны на этот счёт были, конечно же, вполне обоснованны, так как это ненормальное положение существенно затрудняло и рыболовный промысел и судоходство Китая на пограничных реках. Впрочем советскому обывателю все преподносилось в другом цвете, что это китайцы нарушают государственную границу Советского Союза. Второго и пятнадцатого марта 1969 года произошли военные столкновения.
  Я учился в это время на втором курсе СМИ (Сибирского металлургического института). При институте была военная кафедра министерства обороны СССР, готовившая командиров взводов средних танков и заместителей командиров рот по технике. Обычно обучение на кафедре начиналось с третьего курса но, в связи с событиями на советско - китайской границе, в этот раз начали ранее, со второго семестра второго курса. Занятия проводились один раз в неделю, полный день.
В 1971 году, когда я уже учился на четвертом курсе и проходил подготовку в качестве командира взвода средних танков, военную кафедру СМИ надумало проверить министерство обороны СССР. Нашему учебному взводу на кафедре выпала “честь” сдавать экзамен по огневой подготовке. Надо сказать, что огневую подготовку на кафедре вел подполковник Никаноров,  “Паша” – так его называли за глаза. Очень жесткий, амбициозный и с гнильцой человек. Обмануть студента, ему было раз плюнуть. Очень старался получить перед выходом на пенсию звание полковника и из кожи лез, чтобы добиться своего. Его не любили все – и студенты и офицеры кафедры, а начальник кафедры полковник Барский его откровенно побаивался, так как был по национальности евреем, а это в те годы не поощрялось руководством страны.
Учился в нашем взводе Лева, еврейской национальности и, как большинство из этой нации, учился хорошо. Родители его жили в г. Прокопьевск, мать работала в торговле, отец – в горкоме партии вторым секретарем, так как был русским. Так вот однажды, когда на занятиях подполковник Никаноров рассказывал про траекторию полета снаряда после выстрела, Лева спросил: “ Товарищ подполковник, а из-за угла стрелять можно?”  Ох и дорого обошлась ему эта шутка. Никаноров взъелся на него, и он не смог сдать экзамен по огневой подготовке. Три раза сдавал, подключились его родители - все бесполезно. Отчислили Леву за неуспеваемость из института.
Так вот Пашу, т.е. Никанорова, назначили ответственным за подготовку нашего взвода к экзаменам по огневой подготовке. Первым делом нас, по ходатайству Паши, освободили от всех занятий, кроме военной подготовки на десять дней. Мы с утра до ночи учили материальную часть вооружения среднего танка, теорию стрельбы и отрабатывали нормативы.
Когда сдавали экзамен комиссии из министерства обороны – комиссия была удивлена уровнем нашей подготовки. Нормативы перекрывались в два, три раза, теоретические знания были отличными. Все это мне лично пригодилось потом, когда я попал на службу в Армию. 
Наш взвод, в итоге, получил оценку “отлично”, а военная кафедра твердое “хорошо”. Эта была единственная кафедра из Урало-Сибирского и Дальневосточного округов получившая такую высокую оценку. В качестве поощрения многим офицерам кафедры были повышены воинские звания, а  40 человек, выпускников военной кафедры СМИ 1972 года, направлялись для службы в ГСВГ – группу советских войск в Германии. Я был в числе этих сорока счастливчиков. Надо отметить, что ни до этого, ни после, служить в Германию больше никого с кафедры не посылали.
После защиты дипломного проекта в июне 1972 года всех выпускников мужчин отправили на военные сборы в г.Бийск Сибирского военного округа. Как проходили сборы...забавная история, но, дорогой читатель, позволь, я расскажу ее в следующий раз. После сборов и получения погонов лейтенанта, всех, кто должен был ехать в Германию, отправили в месячный отпуск. После отпуска группой в 38 человек (два выпускника выбыли по состоянию здоровья) с сопровождающим майором Крайновым, прибыли в г. Новосибирск, получили все обмундирование на два года службы, набралось целых два чемодана. Полдня сидели в казарме, где нас разместили, и пришивали погоны к кителям, шинелям, подшивали подворотнички. Закончили к вечеру, пошли по городу, чтобы "обмыть" погоны. Но не смогли попасть ни в один ресторан, все были переполнены.  Спиртное тоже уже не продавалось и огорченные мы, три приятеля, потопали в казарму, но на пути попалась кафешка, зашли, спросили про спиртное, официантка ответила, что есть только кофе с коньяком. Вот так и "обмыли" мы свои погоны.
        На следующий день фирменным поездом "СИБИРЬ " началось двухсуточное путешествие в Москву. Сутки в Москве, затем поездом до Бреста, следующим поездом до пересыльного пункта во Франкфурте на Одере. Почти двое суток на этой пересылке, здесь нам выдали по 180 марок и предписания по разным частям  ГСВГ. Сбросились по 50 марок майору Крайнову на подарки руководству кафедры и разъехались на транспорте Германии по местам службы. Мне выпало место назначения в восьмую армию, бывшая 62 армия генерала Чуйкова, располагавшаяся в Тюрингии со штабом в г. Нора, вблизи г. Веймар, родины Гёте. Из штаба армии направили в 39 мотострелковую дивизию в г. Ордруф и уже в штабе дивизии получил окончательное место службы - 15 гвардейский танковый полк, находившийся почти рядом со штабом дивизии. Из штаба полка направили в 8 танковую роту старшего лейтенанта Березюк. Березюк был по национальности чеченец, из Грозного, карьерист, любыми средствами добивался, чтобы рота была отличная. Жил он с семьей в старой школе, это примерно километра полтора от части и если рота не была в наряде, он прибегал к подъему роты утром, этого же требовал и от нас, взводных. Зимой - пробежка вместе с ротой один километр, летом - три километра и на спортгородок. Вот так начались мои армейские будни, особенно тяжеловато было в первые месяцы, начался зимний период обучения, нужно было проводить занятия с личным составом по тактической подготовке, по оружию массового поражения, политзанятия, физподготовка, вождение и стрельба на танкодроме...к каждому занятию необходимо было иметь утвержденный руководством конспект занятий, на написание которого уходила уйма времени. Вспоминается шутка тех времен:  Армянскому радио задают вопрос - чем отличается профессор от командира взвода? Армянское радио отвечает: Профессор очень много знает, но читает что то одно (имеется в виду предмет), а командир взвода ни хрена не знает, но все читает (проводит занятия по всем предметам).
До приезда жены с дочкой, жил в офицерском общежитии в одной комнате с Василием Рогожинским из Днепропетровска, два Василия, как нас называли. Служили мы оба в третьем батальоне, он в седьмой роте, я в восьмой. Здесь в общежитии я познакомился с Вячеславом Караваевым, Славой, как его все звали. Он жил в комнате с лейтенантом Пуховым, командиром взвода в седьмой роте. Слава был среднего роста, худощавый, слабый в физическом развитии. Насчет выпить тоже был слабеньким, быстро пьянел и начинал хвастаться, что у него друг особист, да он нас всех пересажает, ну и все в таком роде. Короче, зануда... не пользовался он, мягко говоря, уважением среди офицеров. Место службы ему определили в ремонтную роту взводным. Ремонтная рота - вспомогательное подразделение полка, в караул они не ходили, только в дежурство на КПП (контрольно пропускной пункт) и на кухню, так что по службе С Караваевым пересекаться не приходилось, а когда приехала семья, то я его вообще встречал очень редко.
Так вот незаметно пролетели два года службы, пришла телефонограмма из штаба армии об увольнении офицеров  1972 года призыва. Началась беготня - нужно сдать закрепленное имущество, оружие, заказать контейнер под вещи, собрать вещи, подписать обходную, получить документы на увольнение и проездные, съездить в Эрфурт и купить билеты на поезд. Сумашедшая неделя... Поезд отходил в пятницу, а дежурка  к поезду в шесть утра от КПП мотострелкового полка, это примерно два километра от танкового полка нужно было идти пешком с вещами. В четверг вечером я сходил в офицерское общежитие, попрощался с ребятами, они еще оставались на два дня, выпили на посошок и я ушел к себе в квартиру, а ребята "гудели" до утра.
В пятницу к пяти часам утра пришли солдаты из моего взвода проводить и донести вещи до КПП мотострелкового полка. Присели на дорожку и тронулись в путь. Шли мы не спеша, так как времени было достаточно и тем не менее около казармы зенитного девизиона догнали Славу Караваева. Он шел, взвалив огромный чемодан и видимо очень тяжелый на плечо, его качало под его тяжестью из стороны в сторону. У немцев продавались такие огромные чемоданы из картона, их еще называли - "Cмерть носильщику". Если резко рвануть груженый чемодан, то можно было оторвать ручку. Подойдя ближе мы увидели, что с него пот катился ручьями, было видно что он еще и с глубокого похмелья. Слава опустил чемодан на землю и стало заметно, что чемодан у него без ручки, а сам Слава не переставал материться. Я попытался выяснить, что же случилось, но бесполезно, Славу "заклинило", он продолжал сыпать угрозы в чей то адрес. Помочь мы ему ничем не могли, своих вещей хватало, и мы продолжили путь к КПП. Слава с матерками и частыми остановками тащился за нами. Когда мы подошли к КПП. там уже собралось приличное количество пассажиров, дежурки еще не было. Я попрощался с ребятами из своего взвода и минут через десять подошел Слава со своим чемоданом. Офицер Советской Армии Слава Караваев представлял собой жалкое зрелище - рубашка и китель расстегнуты, мокрые от пота, лицо грязное, платочка видимо не было и он вытирал пот грязными руками, китель тоже грязный, так как он тащил чемодан на плече. Вскоре подошла дежурная машина, мы все загрузились и поехали в Эрфурт. В машине Слава немного пришел в себя, попросил нож, чтобы открыть замки на чемодане, так как ключей у него не было. Нож у кого то нашелся, Слава взломал замки, открыл чемодан и...в чемодане на Славиных тряпках лежал трак от гусеницы танка!!! Вес трака составлял восемнадцать с половиной килограмм!!! Вот такую тяжесть Слава тащил на растяние два километра. А дело было так - вечером в офицерском общежитии были проводы на дембель, Слава, как всегда, запьянел быстро и начал опять всех пугать своим другом особистом. Видимо за два года поведение Славы Караваева ребятам в общежитии изрядно надоело и они решили над ним напоследок подшутить, когда он уснул, они принесли со спортивного городка трак от гусеницы, положили ему в чемодан, закрыли замки на чемодане и ключи выкинули. Утром Слава вскочил по звонку будильника, оделся, хотел поднять чемодан, тяжело...Слава рванул его посильнее и вырвал ручку. Ключей нет, время поджимает...вот и пришлось Славе тащить чемодан с траком до КПП два километра. Мне кажется, что Слава этот дембель запомнил надолго.