Приснившаяся жизнь

Я не писала в юности стихов.
Жила наотмашь, без оков,
Без сожалений, без оглядки,
Хоть не был путь мой слишком гладким,
Я обходилась без стихов.
Нет, я, конечно, их читала,
Записывала аккуратно их в тетрадь,
В читальных залах пропадала,
Ахматову всю прочитала!
Но даже в мыслях вдруг предстать
Перед собой плохим поэтом
Я не могла. А быть хорошим? Но об этом
Я даже не могла мечтать!

Но время шло. Ключом жизнь била,
И иногда по голове!
Я и страдала, и любила,
Не до стихов, конечно, было...
Хоть пел весною соловей,
Рассвет все также розовел.
И осень также пламенела...
Но душа... Как будто бы закаменела...
И раскрывалась лишь тогда,
Когда я под гитару пела!
И все прошедшие года,
Друзья, и встречи, расставанья.
И виденные города,
И детский смех, и осознанье
Любви, как жизни основание,
Вмещал мой голос. И тогда
Любовью сердце наполнялось,
И мне, взволнованной, казалось,
Что ангельские два крыла
Меня коснулись. Я была
По настоящему счастлива!
Мгновенья эти бережливо
И по сей день душа хранит!
Хоть голос мой уж не звучит,
Как раньше. Мне с годами
Другую радость преподали!

А что же дальше? Шли потери
И пораженья, и сраженья.
Во всякой жизни они есть!
А с ними опыт - отраженье
Своих ошибок - их не счесть!
Но Вера все же помогала
И от отчаянья спасала
Привычка - когда плохо, петь!
Еще была Любовь - взаимная!
Печально неосуществимая,
Растянутая на года...
И только лишь тогда
Я каждой клеточкой своей
Вдруг ощутила жизнь полней.
И мир стал красочней, живей!
Я впитывала все, не торопясь,
С Вселенной чувствовала связь!
И вот тогда приснилось мне
В таком правдоподобном сне,
Что обнял меня Ангел белый
И мне сказал, что нет предела
Твоей любви, твоим желаньям,
Ты можешь все, лишь захоти!
Я поддержу тебя в пути!
И все прошедшие страданья
И счастье, и любовь вмести
В стихи и песни. Ты одна
Такая во Вселенной и должна
Оставить след, как собственно и каждый,
Отмеченный любовью хоть однажды!
И я проснулась, мокрая от слез.
Всегда я принимала сны всерьез!

А дальше? Дальше были песни...
Я пела их своим лишь, а затем,
Рифмованный поток словесный,
Который был внутри и нем,
Он выхода просил на волю.
Ну, как могла я обездолить
Своих детей, свои создания?
Оставила я без внимания
Свой страх. Со скромностью борясь
И наглости поднаберясь,
Я начала стихи печатать,
А это тоже, что и сватать
Своих детей - так страшно, вдруг?
Вдруг посмеются все вокруг?
Рассмотрят пристально под лупой?
Нарочито зевнут со скукой?
Но ничего не изменить,
А значит, так тому и быть!