Немного о самокате и неуступчивой маме

     Надо сказать, что в Гурзуфе замечательная набережная – зелёная, с большим количеством палаточек и миникафешек на любой вкус и выбор товаров. Море совсем рядом и пляжи в шаговой доступности. Сама пешеходная мостовая широкая и аккуратно выложенная гладкой светлой мраморной плиткой – в общем-то, удобно для гуляющей публики, а ещё более удобно для многочисленной детворы, которая не любит гулять не спеша, а носится восторженно среди неспешных отдыхающих. И всё бы хорошо, но есть у современной молодежи, начиная с младых ногтей, страстная любовь к скорости. И ладно бы, когда реализовывалась эта любовь за счет физических параметров, но налицо сплошь и рядом применение техники.
 
     В Гурзуфе достигается оно массовым увлечением молодежи самокатами, благо ровная, гладкая и достаточно протяженная поверхность набережной этому увлечению явно способствует. Такого количества и разнообразия этих немудреных средств передвижения порой и в больших городах не встретишь, а здесь всего лишь поселок, правда, городского типа.
 
     Про немудреность я, пожалуй, не прав: самых простых самокатов здесь, конечно, большинство – от детских трёх и двухколёсных, украшенных разноцветными электрическими лампочками, красиво перемигивающимися при движении, до взрослых немеханизированных. Но, наряду с простыми средствами  передвижения, встречаются самокаты на электрической тяге – от традиционных двухколесных с аккумулятором до продвинутых, типа сегвея. А самые понтовые пользователи  используют моноколесо. Один такой, прямо скажем, уникум регулярно красовался на публике, ухитряясь на одном колесе лавировать среди отдыхающих, держа притом на руках грудного ребёнка. Правду сказать, смотришь на такую эквилибристику, и сердце замирает в тревоге за малыша, а молодому папаше в кайф волновать пешеходов. Честно говоря, лавировал он виртуозно, но уж очень рискованно.

     В общем-то, всё вышеизложенное это только расширенная присказка к одному маленькому наблюдению, умилившему меня и буквально просящемуся на бумагу. Я вышел на набережную в самый разгар небольшого инцидента. Немного впереди меня бежал, раскачиваясь из стороны в сторону, малыш лет этак двух с небольшим, бежал весь в слезах, бежал и истошно орал надрываясь что-то похожее на:

     – Ма – а – а – а – ма, от – да – а – а – а – ай!!!

     Он довольно быстро уставал, останавливался, отдыхал, а потом опять пускался в бега. Так мы и двигались по набережной – он обгонял меня, потом я доставал его, отдыхающего, и он опять отрывался вперёд, заливаясь слезами и отчаянно вопя своё:

     – Ма – а – а – а – ма, от – да – а – а – а – ай!!!

     Прохожие не пытались его задержать и успокоить, и я не вмешивался, только пытался понять причину разыгрывающейся драмы. Постепенно мы с малышом стали догонять высокую длинноногую блондинку неторопливо и целеустремленно фланирующую по набережной. В одной руке у блондинки была модная пляжная сумка, а  другой она держала предмет, который никак не увязывался с её стройной фигурой, а именно детский трехколёсный самокат. Сразу было понятно, что средство передвижения не её. На это намекало и поведение малыша, который, немного отдохнув, опять бросился догонять кого-то, заливаясь слезами и всё так же вопя:

     – Ма – а – а – а – ма, от – да – а – а – а – ай!!!

     Блондинка, которая была уже совсем близко, наконец-то притормозила и оглянулась. Так вот оказывается, кто был такой неуступчивой мамой! Дождавшись малыша, она крепко взяла его за руку и тут же начала строго и на высоких тонах выговаривать ему:

     – Нагулялся, я тебя спрашиваю? Набегался? А уж как я за тобой с самокатом набегалась, прежде чем поймала.

     Малыш, догнав маму, крепко вцепился в её руку  и уже не плакал, а лишь обречённо молчал, понурив голову. Но мамашино раздражение ещё не остыло, и она продолжала выговаривать непослушному отроку:

     – Всё, теперь гулять будешь только с отцом, а то я все нервы истрепала, переживая, что ты можешь упасть, или, того хуже, под машину попасть.
 
     Справедливости ради надо сказать, что параллельно набережной и, отделено от неё довольно широким газоном, действительно проходит дорога, по которой довольно редко проезжают мотоциклисты и грузовые авто, подвозящие товары и продукты к многочисленным палаткам и кафешкам, поддерживающим духовное и материальное процветание этой, даже не приморской, а действительно морской улицы. Она так и называется «Набережная имени А.С. Пушкина». Эта двойная улица-набережная со стороны посёлка ограничивается протяжённой парковой зоной, а с другой только морем с пляжами. Потому я и называю её морской, что при сильном волнении на море волны забрызгивают набережную и веет над ней замечательный целебный дух – смесь морских испарений и запахов реликтовых пихт, сосен и кипарисов.

     Что-то я увлёкся и отвлёкся от нашей эмоциональной сцены, но набережная действительно хороша и я как-нибудь посвящу ей отдельный рассказ. А пока возбуждённая и уязвлённая тем, что оказалась неспособной долго отловить своего уж очень малолетнего сына, мама продолжала выговаривать ему к месту и не к месту, описывая все опасности, которые подстерегали сорванца без постоянного и всестороннего контроля любящего и заботливого родителя.

     – Не думаешь ты о маме! Как же я напереживалась из-за тебя! Тебя ведь могли и хулиганы обидеть и собаки бродячие  покусать.

     Вот тут я был решительно не согласен с расстроенной мамой, поскольку за продолжительное время проживания в Гурзуфе мы с супругой не встречали ни одного хулигана не только днём, но и прогуливаясь по набережной глубокой ночью – ни одного  хулигана и ни одного полицейского. А что касается гурзуфских собак, даже бродячих, то степень их лояльности к людям просто зашкаливает. У них даже к кошкам нет вражды – так и прогуливаются по посёлку почти бок обок.

     – В общем, ты понял, – продолжала уже успокоившаяся мама – со мной будешь гулять без самоката, а захочешь взять самокат, так иди гулять с папой, но без меня.
 
     Я увидел, что малыш почти обречённо покивал головой и понял, что высокие стороны пришли к временному консенсусу, а потому поспешил удалиться. Мне ещё предстояла прогулка в очень дальний продовольственный магазин под названием «ПУД», что по иронии судьбы расшифровывалось, как «Продукты У Дома», и я откровенно пожалел, что у меня не было самоката, чтобы существенно сократить время такой «прогулки».