Ты спрашивал так что же это?

Ты спрашивал – так что же это?

Огромный шаг из сердца в тьму – 
и тишь;
перед рассветом
все отраженья свёрнуты в холсты.

В подводной ржавчине
условных
   было,
      есть и
             будет
всплывают паруса улыбок
всему, что расцвело не здесь.
Гул в раковинах,
в радужках…  испод их – 
сплошное дно, и там безглазый жемчуг
питается распадом
текучих берегов и спящих тел,

в нём я и ты
не родились ещё;
скрыт в крохотном порезе перламутра 
привитый луч – на ссадинах земли
всегда внезапный негатива оттиск
поверх фасадов, контуров шагов,
растрескавшихся луж, плевков и люков –   
как пластырь отражений тесситуры
хоралов Иоганна Себастьяна...

А в пешем ходе дня –
банальность маятника в тормозных колодках
заслонок окон, трещинах фонтанов простывших крон,
пустынный Сити лязг о голени тысячегубых,
взбегающих отвесно в облака
нервюрной вязкой жил: все наши встречи
лишь в космосе любви, здесь
каждый да? да! – от коры небесной
сияние до мозжечка гекатонхейров, 
в их звукопад фасеточного взгляда,
где в сумме технологий букв и цифр
ждёт хаос камертона, тонкой дымки
расшатыванья в многомерный мир
из треска физеляжей и сцеплений,
звук тяги губ к сердечной мышце света.

Под коркой стазиса – созвездий бьётся кровь.

Но достоверность зренья –
в очертаньях
дрейфующих на белый рыб-следов,
к высот осадкам: смысл как чёрный вдох
у точек схода –
и в снежном умиранье раствориться