Переделкинские каникулы 80

                Тимуру, Никите, Диме, Саше...
                Кит.
Магазин в Переделкино запомнился мне
наличием яблочного вина и улыбающихся голов
осетровых рыб, которых после во сне
я видел, и это были не самые страшные из всех моих снов.

Взяв вина, мы с Тимуром идем к его
другу по имени Кит.
Сосны снежные над головой,
дачный поселок спит.

Тихо. Морозно. Здесь жил Пастернак.
Здесь Вознесенский живет.
Я здесь впервые и это - знак.
Куда ты?.. Здесь поворот.

Пришли к Никите. Он ест. - А ты
хочешь? - спросил. - Хочу.
И ложку вернув, от всей доброты,
он миску мне протянул.

Делюсь с Тимуром, поскольку нет
больше каши, но нам
по девятнадцать, по двадцать лет,
и это пустяшный хлам.

Мы сидим у камина и пьем вино,
я читаю свои стихи,
и Тимур говорит:”Очень длинно, но
в целом они не плохи”.

А после Никита под слово не
говорить никому об этом,
дает нам “Грани” и я, как во сне,
читаю стихи еще неизвестного мне поэта.


                Финны
Я отставал, поскольку в детстве лишь
стоял на лыжах, да и то не долго,
но я скользил по отпечаткам лыж,
струилась в горку лыжная дорога.

И группа финнов, стоя на лыжне,
казалось, отличалась чем то большим,
чем пестротой костюмов, здесь в стране,
где я родился, жил и даже в Польше

ни разу не был, - Питер - мой рубеж -
уютный сруб у финского залива,
и глядя вслед на яркий их кортеж,
я дальше заскользил неторопливо.


                Рождество       
Внутри камин и тени на стене
колышутся, и музыка, и люди
красивые, и елка в стороне,
и конфетти на опустевшем блюде.

И хлопья за некрашеным крестом
оконной рамы строго вертикально
и медленно спускаются, и дом
возносится, вплывая в мир сакральный.