На сборе хлопка

Поступив в 1971 году в Павлодарский педагогический институт (ехать в КазГУ не

 нашлось материальной возможности), не предполагала, что вскоре нас отправят

… на уборку хлопка в Пахта-Аральский район. Известили в срочном порядке,

состав подогнали и - вперед!  Рабочей одежды в нашей экибастузской квартире,

естественно, не нашлось, кое-как экипировали.  А впереди маячила осенняя

пора, дальняя дорога и долгая разлука с отчим домом.

Романтично в дороге: за окном степь да степь, гуляют  верблюды да  кони,

виднеются   небольшие  поселения. Миновав Ташкент, высадились на станции и

 добрались до совхоза. Добротные дома. Фруктовые сады. Необозримые поля

хлопка. Гуляют ослики.

Местное население одето необычно – халаты, шаровары, длинные платья

на женщинах. 

Расселили студентов в недостроенных  жилых домах на два хозяина. Совхоз –

миллионер.  Население в основном двух национальностей, таджики и немцы.

Нам главное – привыкнуть к новому климату и незнакомым людям. Они радушны.

Если бы наши студентки не выходили на хлопковое поле в жару в купальниках,

местные жены не стали бы шикать на них и обзывать нехорошими словами. Все

просто - здесь не позволено ходить с неприкрытым  торсом. Бригадир,  мужчина

немолодой, отворачивается при виде наших нескромных красоток, но не избежать

общения с заезжими молодухами. Они несут тюки для взвешивания и не стесняются

своего вида.  Зато его супруга  прямолинейна: придет на поле и

велит студенткам ехать домой. Нельзя чужих мужей соблазнять! Она, безусловно,

права. Детишки цепляются за ее длинное нарядное таджикское платье, а приезжие

  «современные» развязные барышни нахально улыбаются. Смотрите, не жалко! За

 вас ведь работаем, пока вы рожаете и мужей любите...

По соседству с нашим отрядом «хлопкорабов» работают студенты местного

техникума. Походные  кухни рядом. Педагоги - повара готовят супы и каши с

тушенкой. Таджики пекут лепешки и меняются с нашими своими блюдами. Контакт

налажен. Вечерами Володя играет, а мы танцуем, знакомимся. Гуляем по местным

садам, где нам разрешено собирать остатки урожая винограда и других

вкусностей. Встав возле местного аккордеониста, сожалею - не овладела баяном.

На слух играть не умею, а разученное по нотам вскоре забываю. Музыкант мой

пост понял по-своему. Потому позже в Павлодар прилетело письмо с ...

предложением руки и сердца. Куда же я от мамы денусь?  Пришлось парня 

отказом огорчить. А он, похоже,  добрый, скромный, талантливый.

Местные таджики активно  ухаживают за студентками, то и дело приносят дыни,

цветы. Проснемся утром, а на подоконнике букет роз! Такие ухажеры чуткие!

Света-метиска (папа у нее немец, мама узбечка) расчесывает длинные волосы,

многозначительно улыбается  - она прима!

Наши девушки подшучивают над привязанностью и простодушием, над

тем, как  местные ребята коверкают русские слова. Но в целом отношения теплые

и дружеские.

Конечно, мы начинаем скучать по дому, по уюту. Утром - вот досада! -  в пять

часов на улице орет, как ошалелый,  ишак. Не дает доспать, у нас подъем в

половине шестого. Пока не жарко, торопимся на хлопковую плантацию. В засохшем

арыке складываем свои куртки и другие вещи. Умело привязываем полотнище к

телу,  в него бросаем  хлопок.

Никаких перчаток не напасешься! Вскоре все пальцы сухими коробочками изодраны

 в кровь. Ногти испорчены безнадежно. Лицо загорелое. От щедрого южного

солнца  мы становимся смуглыми, «деревенскими»…

 Проходит неделя, вторая, пятая. О возвращении домой и речи нет. «Правильный»

 заместитель декана проводит назидания и подводит итоги работы. Некоторые

студенты  начинают хитрить. Чтобы весы показали больший вес, подкладывают в

полотнище … камни, сухие комья земли. А иначе и на прокорм не заработаешь,

говорят они. Нечестно, все понимают. Зато у них результаты выше! Они и

шпаргалками пользоваться будут беззастенчиво! Такие хитроумные «передовички»

 раздражают, нам за них стыдно. Кого обманывают, негодницы? Проворные девицы,

постарше, успевшие поработать в школах пионервожатыми, умудрились

познакомиться с местными богачами. Те пригласили их в ресторан. Мы

удивлялись их безголовости. Нам не позволялось рисковать такими знакомствами,

 мы совсем юные и домашние.

Вскоре так захочется к маме, в чистую постель, аж невмоготу! Уже не радуют

чужие улицы и цветники. Вечерами и утрами студено, а мы спим на полу в доме.

 Три или четыре комнаты – наши пенаты. На солому постлали  мрачный сатин,

сверху укрываемся казенными байковыми одеялами. Кроватей нет, ютимся по

минимуму. От перепада температуры, видно, у меня заболел зуб. Сгущенка ли

виновата, холодная ли вода в уличном умывальнике. В больнице мне помогли

неважно. Оставили кусок корня, десна заполыхала и опухла… Следующий поход

закончился не менее драматично. Стоматолог-практикант загнал пломбу в десну!

Сколько мук, сколько грусти в тех днях! Мечтала о возвращении, как все мои

однокурсники. Пока разыскивала пропавшую на поле  куртку – вместо нее мне

выдадут какую-то захудалую фуфайку,  повстречала молодую таджичку с детками.

Малой хныкал от усталости и просился на руки. Видимо, ходила в соседний

кишлак проведывать родителей своих...

Пришлось помочь - подхватила мальца и понесла, а его мать вела других детей.

 Таджичка из благодарности завела меня на свое подворье. Чисто, просто, новый

 дом. Захожу на веранду, не желая обидеть отказом благодарную женщину. Сажусь

послушно к  низкому столику, вскоре наполнившемуся угощениями. Тут

появляется ее муж, деловитый таджик, выслушивает доводы супруги и начинает

 меня угощать на свой манер. Виноград, арбуз, курт…
 
И с этим куртом – соленым сыром – приключается забавное!  Он такой соленый и

горький, аж  у меня сводит челюсти! Не помогает ни чай, ни арбузная сладость

– во рту все связано. Начинаю фантазировать: все так вкусно, мол, хочу этим

поделиться со своими друзьями. Хозяева  уговаривают - еще дадим. Куда там

дадим! Сижу и вся скукожилась, бедолага! Мечтаю поскорее удрать из этого

гостеприимного дома! Наконец-то, собрав гостинцы в узелок, спешу в наш

бесприютный приют. На полу - солома, застланная полотном. И никакой другой

«мебели»!…

          В один из осенних солнечных дней приключилась оказия. Местная

собачка – а кто же иначе? – сперла мой кед.  Оставшись без обувки,

загоревала: как теперь перемещаться по земле?  Местное начальство нашло выход

на свой лад - мне выдали чей-то непарный резиновый сапожок. Вообразите,

насколько модно я выглядела в таком вот наряде! На одной ноге кед, на другой

– сапог. Так ведь и вернулась в Экибастуз!

Закончились мытарства.  Усталые, по заснеженной улице ранним утром доползли с

 подругой  до  нашей пятиэтажки, позвонили  в дверь.  Мама откликнулась и не

 сразу, бедная, признала по осипшему в дороге голосу родную доченьку. И я,

 ввалившись в  прихожую, увидела на ее лице такую сумятицу!  Уехала дочка в

голубой куртке,  веселая и энергичная, а приехало  чудище несуразное, с

полотенцем на голове вместо шапочки, да еще и в таких вот разнокалиберных

обутках!  Зато хлопка собрала немеряно.