***

Перечёркнуто жуткое «sacrum» на теле с безысходною злобой.
Изабелла не видела маму, Изабелла скучает по дому.
На излёте «динь-дон» надоевший, зовёт он приятелей в школу.
На излёте крайнее «Встретьте!..» На лицах панический фобос.
 
Над крестами застывшая сальса в очертаниях едкого дыма:
Там танцует разнузданно масса с бутылью отменной текилы.
 
А ведь помнишь, она не курила, свесившись в узкой форточке ночью,
И полуденный кофе любила, привлекая изогнутой бровью,
Зазывала мужчин и кутила, одно говоря «мол, что с артистки
Возьмёшь ты, ебливый мудила?» сквозь мягкий кумар сигар колумбийских.
 
Над крестами застывшая сальса в очертаниях едкого дыма:
Там танцует изгнившая масса неуловимо, резво, красиво.
 
Доигралась словами чертовка: за дерзость и крутость без меры
Надругались над нею всем скопом лихие мучачос из прерий,
Удушили священной верёвкой, а после – забросили в Гелик,
(ох ты ж мать! как меня понесло по типичному хоррор сюжету!)
 
Привезли на отшиб, чтоб вывести «sacrum» под грохот проклятий:
«Adzhomaj tu vitteri among us Dormammu! Among us Dormammu!
Joy covabe angelic spiritos difunto hoy vida la corpus…»
Разлетелись ночные флюиды, взвинтили отчаянный возглас,
 
И надгробья в ближайших посёлках осели на пять сантиметров.
Побежала слеза у девчонки без лишних на то сантиментов,
 
И взметнулась нога над крестами, сплетая паучьи сети
В заунывный «динь-дон» свою драму, в заунывное «Встретьте!...»
 
На задворках застывшая сальса в очертаниях едкого дыма…
А, пожалуй, я дома останусь и сидеть буду тихо и смирно.
(11.12.2020 г.)