Как я провёл это лето

Из воспоминаний подростка.
Таких, от которых щемит сердце.

Рассказ почти на 100% автобиографичен. Вот только имя соседского мальчика и учительницы изменил. Да попытался сделать его более читабельным, нежели бы я рассказал о тех событиях дословно)

Первое сентября. Опять школа. Седьмой класс, а тема у сочинения, будто у третьеклашек: «Как я провёл это лето»
Блин, и она хочет, чтобы я, за сорок пять минут, описал три месяца моей жизни? Да она та ещё оптимистка.
Что же написать… Время бежит. Может… как я был на каникулах в деревне и мы с мальчишками ходили на озеро рыбу глушить. У Толяна отец прапорщик на каком-то складе военном служит. Вот он у него пару тротиловых шашек и свистнул. Забросили одну, да недалече, (видать силёнок не хватило) так, что всех с головы до ног грязью окатило, рыбы ноль, хорошо, что никто не пострадал…

Неудавшийся, казалось бы, опыт должен был повергнуть нашу банду в уныние, но:
— "Отнюдь", — сказала графиня.
А наличие второй шашки открывало даже более радужные перспективы, нежели рыбная диета.
Рассредоточившись внутри общественного сада и отправив косого Сеньку непосредственно к месту действия, мы во все глаза наблюдали за входной дверью сторожевой избушки, не забывая набивать карманы и животы полусозревшими сливами.
И когда толстая фигура сторожа показалась в дверном проёме, а затем грузно прошествовала по направлению к сортиру, короткая трель малиновки дала сигнал нашему «террористу», а потому утопив наполовину в фекалии пресловутую шашку и подпалив фитилек, Сенька молниеносно сделал ноги, а севшего на стульчак толстопуза через минуту вынесло взрывом прямо через крышу…

Шутка была жестокая, не спорю.
Но глядя, как ненавистный сторож, оставивший своим армейским ремнём бесчисленное количество шрамов на тощих, мальчишеских задницах, сидя на разворошённом муравейнике, размазывает по морде свежее дерьмо — мы согласились сами с собой, что оно того стоило…

Или как я огород прополол (Городской мальчик. Хоть бы спросил, как правильно это сделать, а то информативность в этом вопросе у меня была примерно такая же, как у чукчи о квантовой модуляции). Решил тайком бабусе доброе дело сделать. В итоге вся картошка оказалась выкопанной с корнями на грядке, за что бабушка, вполне справедливо, засадила мне тяпкой по жопе.

А может про Кольку… Ведь именно благодаря ему, а не идиотским «шуткам» в этой придурошной компании, текущее лето получилось для нас обоих столь незабываемым.
Да и шайку эту, мы с моим другом, остатки каникул, игнорировали начисто.
Нам было интересно друг с другом. Наши желания и наши мечты совпадали до мельчайших деталей. Может тому виною был одинаковый возраст (я был младше его на пару месяцев), а может вмешался вездесущий (как раз лет в 12- 13 пубертат), о котором я тогда не имел ни малейшего представления, что не мешало ему управлять нашими, ещё, по сути, детскими, страстями с безумной, пьянящей неосторожностью.

А начиналось всё так…

С неделю, как познакомившись, мы с Колькой, от нечего делать, копались у него в сарае, где под каким-то хламом откопали старый мотоцикл «Ява». И, к собственному удивлению, после трёхчасовой реанимации, завели-таки раритетную машину. Зато сколько было визгу, когда мы гордо, подняв неимоверные клубы пыли, гоняли по деревне взад и вперёд, вынуждая аборигенов шарахаться в стороны, пока колькин отец, наслушавшись жалоб от соседей, не отобрал у нас игрушку и дав по затрещине отправил мыться в баню. Куда мы и ввалились, предварительно раздевшись догола. Но, к сожалению, не взяли в расчёт того факта, что в парилке уже потели две колькиных сестры-близняшки, а так, как из одежды на них были только серёжки, то мы тут же были изгнаны на улицу, посредством тазика с горячей водой и мыльной, колючей вехотки.
Дождавшись, пока девчонки закончат помывку, мы оккупировали парилку и, поддав парку, вдоволь исхлестали друг друга душистым, берёзовым веником.
Затем пили квас в летней кухне. Прикончили полбутылки водки, которые Колян «позаимствовал» втихаря из отцовской заначки в курятнике и про которую тот, судя по отсутствию последствий, благополучно забыл.
(Справедливости ради надо сказать, что это был единственный раз за все три месяца, когда мы употребили внутрь что-то крепче кваса) Тайком выкурили по сигарете и, где-то с час, смотрели на звёздное, тёмное небо, открыв бурную дискуссию на глобальную тему про то, есть ли жизнь во вселенной или нет. Затем похлебав холодной окрошки завалились на сеновал и, обнявшись, глубоко заснули.
Наутро, позавтракав залитой молоком клубникой, накопали на компосте червей и пошли на рыбалку, (я только забежал домой, прихватив удочку и пару огурцов с грядки, да горбушку «бородинского» с кулёчком соли).
Клевало так себе. Наловив к обеду с десяток жирных карасей, рыбалка, ввиду наступившей полуденной жары, как-то сама собой замерла. Прикончив за пять минут огурцы и хлеб, мы с визгом разоблачившись до состояния Адама плюхнулись в воду, подняв тучи брызг и ила со дна озера. Дурачились, обливались ещё часа два, пока от купания не посинели губы. Затем подставив загорелые спины и зады жаркому, июльскому солнышку, лениво переговариваясь, загорали на песке.
Не заметили, как заснули и, спасибо какому-то парню, разбудившему нас, а то бы точно сгорели.
Натянув трусы и шорты, схоронили рыбацкие снасти да рыбу в кустах и, наперегонки, побежали в берёзовую рощу, где от пуза полакомились спелой, румяной земляникой. Потом валялись на сочной, зелёной полянке и я, сорвав какую-то соломинку, щекотал по голому пузу повизгивающего от щекотки Кольку.
К вечеру разбежались по домам, а затем хлебали наваристую уху, сваренную бабулей из пойманных карасей и, набрав с поленницы щепок, уже на закате, запалили костёр, куда побросали с десяток картошек.
Когда огонь догорел — выудили покрытые чёрной корочкой горячие клубни и, обжигая губы, с удовольствием ели рассыпчатую вкуснотень, посыпая крупной, серой солью, глядя на затухающий ярко-алый закат.
Добравшись до сеновала,  обнявшись, провалились в сон…

Как потом оказалось все эти мысли я прилежно занёс на бумагу и, задумавшись, даже не заметил, как собиравшая тетрадки училка, положила и мою в большую зелёную стопку. Три дня я с ужасом ждал оценки. Ждал чего угодно; скандала, вызова родителей в школу и даже принудительного визита к психиатру. Каково же было моё удивление, когда Маняня (Марья Николавна), раздавая тетрадки, лукаво улыбнулась мне и поздравила с заслуженной четвёркой…

Прошёл уже не один год. Я давно окончил школу. Лет десять, как померла моя бабуля, и Колька уехал в другой город, а перед глазами стоит потрясающе красивый, малиновый закат, вкус ароматной, печёной картохи во рту и одуряющий запах свежескошенного, мягкого сена да тёплые, мальчишечьи руки у меня на разгорячённой, мерно вздымающейся во сне груди…


P.S:
Концовку сделал а-ля хэппи энд. В действительности же сочинение я так и не написал, за что и получил вполне заслуженный кол.
Да; и за ту выходку, со сторожем мне стыдно, до сих пор. А с этим дядькой, я лично помирился. Приезжал потом, выпили, поговорили…