Бабушка

Коса толстая — в кулак, платье строгое — в пол, рукава длинные —
Бабушка моя, Ольга Евдокимовна.
Красавица молодая, гордая, смелая, спина ровная, белая.
Глаза - цвета синего, прошивают лазером,
Взгляд выдержишь, будешь с ней одним миром мазанный*

Замужем с шестнадцати лет, с девятьсот первого,
Пятьдесят четыре года, с единственным, с любимым, с верным.
Вместе душа в душу, день в день прожили,
Как из под венца вышли, так — и до гробовой дожили.

Дома ладно, до революции пятерых деток нАжили.
Бабушка — жена доктора, семья в достатке, миром уваженные.

Но судьба-судьбинушка
Уже вбила клинушки...

В четырнадцатом — на Немецкий фронт, — За Царя и Отечество!,
Но снаряды не знают чья правда, разрывая мясо человеческое.

Вспоминал дедушка, повезло ему: ожог легких и контузия,
Многим же — не настолько, побили соти тысяч, как перепелок,
Война — большая конфузия…

А тут, и Революция, затем, Гражданская, пострашней Немецкой.
На родной земле, на одном языке — кто свой, кто враг не понять,
Как с цепей сорвались все бесы…

Два первых сына, погоны белые — в гражданской сгинули,
Дочь Зоеньку, дитя милое,  не спасли, как не молили,
В три годика скарлатина её в двадцатых скосила.

Тридцатые годы семьей чудом пережили, не разбросало по ссылкам,
Уберег Бог от тюрем, послал Бог милость, терпения и силы.

А судьба-судьбинушка
Снова гнёт им спинушки.

Война Отечественная…голод, тиф, окуппация…
Но самое страшное — на пятерых сыновей — похоронки-квадраты,
И ушли прахом в могилы-воронки брат за братом …

Один сын выжил — Василий, младший, сердцу милый,
Но — не коммунист, совестью чист, боевой офицер,
Слишком честен, политически стал властям неуместен,

Дело пришито, факты, как вода через сито,
Сегодня — жив герой, завтра — посмертно врага ногой,
Вынесен приговор, дело в архив, всё шито-крыто,
И подвиги забыты.

А, что до сирот, детей его, нет в том секрета,
Как дети политических страной советской были согреты…
Разнарядка, и сгинули бы без ответа!
 
Оплакали последнего сына, знать, Бог дал такую долю,
Порешили: — Детей не тронули, живы, здоровы, на воле,
Врагами не обьявили, на том — спасибо.

Так бабушка с дедушкой и жили, своих детей, и внуков
Вместе со снохой-вдовой Клавдией растили,
Как с дочерью родной, сердцу дорогой.

Дедушка — Кузьма Иванович, имя не витиеватое,
Добрый был, детей любил и бабушку.
Горькой не пил, мат не чтил, его семья — его мир.   

После мировых воин, за доблесть заслуг удостоен,
Только прока с них — вой воем.

Война мало кого пожалела, всех задела,
Голодно, разруха, вдоволь обиды и горя,
Но не пеняют, — На всё Божья воля,

А судьба-судьбинушка,
Гнет и гнет им спинушки.   

Семья — девять ртов… лямку тащили, но весело жили.
Дочь старшая —Настенька, двадцати семи лет вдовушка,
Не получила с фронта ни строчки, ни словушка.

На Курской дуге без вести канул муж, Дмитрий,
Солдат пропавший, как лист увядший, с дерева упавший,
Не пригладит её головы, повязала туго поседевшие волосы.

Трое детей на руках мал-мала меньше, им свободно бы играть,
Да, война…малолетки-детки, без детства,
Без отца, три сиротинушки, как голые ветки.

И родина им никогда не поможет, Союз будет корчить рожи,
В стране разруха, сирот больше, чем навоза,
— Сама их корми, ты вдова, как хочешь, так и живи,

Без медальона отца в могиле братской — изгои они!
Кто знает: может он в плену, или, хуже того,
Шпион немецкий?, — вопрос, гражданочка, не детский!

С сорок первого по пятьдесят шестой… сдюжили,
Медальон Дмитрия в пятьдесят седьмом раскопали!
Не враг! Но дети — ни отца, ни помощи не знали.

Средняя дочка — Любушка,  судьба счастливая,
Жизнь легкая, как королевишне, ей выпала.
Она из гнезда замуж за красавца-героя по любви выпорхнула,
семья выдохнула.

Младшая —Мария, ей девятнадцать самая жалкая,
С приговором: "Чахотка" врачами ей полгода жизни пожалованно.

Бледная, с худыми лопатками-крылышками,
Как махонькая птичка взлететь хочет,
Но кашель — кровью по земле волочет…
— Господи, пошли ей мОчи!

Бог любил ее, и отец мой, Евгений, не знаю, кто из них больше,
Вопреки всем законам народились здоровыми
И брат мой — Владимир, и я, чуть позже…

Бабушке - восемьдесят пять, люблю ее, едем в церковь,
Спина прямая, руки на коленях сложены, ухоженная.

Я — пятилетняя непоседа-юла,
Рассматриваю в окне трамвая причудливые облака, рассуждая,
— Бабушка, а Бог наверху любит меня?

Бабушка крепко обняла, словно собой от судьбинушки закрыла,
Улыбаются слезинки в глазах, в затылок целуя, шепчут губы,
- Если не тебя, детка, то кого же он любит?

8 августа 2020
*одним миром мазаны - одной веры (одно из значений)