Северный ветер в саду Сиянии. Глава 14

 
 Продолжение приключения Владимира.

В желудке заурчало.
– Урчи не урчи, а еды нет, так, что лучше молчи, и не вздумай мне болеть. Не до тебя сейчас. Скоро будет ночь, а как мне от холода спастись?
В это время он услышал крик лебедя. Лебедь опустилась, и словно человек посмотрела ему в глаза, раскрыв клюв, и перед ним оказалась небольшая горсточка каких-то орехов.

Владимир даже ошалел от такой радости. Еду ему доставили, словно разносчик пиццы, лебедь доставила ему еду.
От радости он захохотал. Протянул руку и погладил лебедь.

– Лебёдушка, спасибо тебе. Спасибо тебе, Бог, Творящий Исток Любви.

Лебедь взлетела, но оставалась на месте, над берёзой, где развешены вещи Владимира, часто махала крыльями.
Владимир с интересом смотрел на лебедь, как она создавала ветерок. попробовал орехи, ему понравился вкус, напоминал фундук. Ещё раз поблагодарил лебедь и она улетела.

Подкрепившись, ему хватило той горсточки, чтобы насытится, но воды нет. Бутылка с остатками воды давно находится по всей вероятности, если не на дне, то уж очень глубоко это точно.
Не пить же эту жижу, надо как то выбираться отсюда. Думал Владимир.
И держась за край этого островка, Владимир, спустился в жижу и попробовал сдвинуть этот островок. Островок колыхнулся и чуть сдвинулся с места.

Это обрадовало Владимира, одеваться он пока не стал, думал, пока светит ещё солнце и одежда высыхает, а потом сухое надену.
Медленно с трудом он отодвинул от места, где кочка-островок находился.
А дальше было по-разному, и временами островок, когда он пытался вновь влезть и отдохнуть опускался в жижу.

Сколько времени он толкал этот островок, не знает, в глазах у него мельтешило, и он не мог разобрать лес там впереди или ему чудится?
Устав, всё, же он лёг отдохнуть, и почувствовал, что островок его углубился на малую глубину и лёжа он не чувствовал больше погружения.
Отдохнув, приказал себе двигаться, до тех пор, пока не будет твёрдой опоры. Наконец он почувствовал, что больше не двигается островок, упёрся во что-то.

И под ногами ощутил переплетение корней. Он даже попрыгал на них, и радости его не было предела, от того, что твердь, хоть из корней, но она существует. Он забрался на островок, уже в сумерках. А ему показалось, они наступали несколько раз, пока толкал островок до тверди.

– Или я сознание терял? Не помню, но твердь существует, и я благодарю тебя Исток творящий любовь и свет.
– Ух, какой настырный! –
Услышал Владимир совсем близко старческий голос. Владимир оглянулся и никого не увидел, и услышал хихиканье, и как бы девичьими голосами.
– Ещё бы, с такими-то помощницами. – Произнёс девичий голос.

Он вновь оглянулся, но никого не было, лишь смех в пространстве. Он натеребил возле берёзки сухое мелкое растение, то ли траву, то ли мох.
Обтёр себя, растирая тело до красноты. И надел почти сухую одежду, и сел на сухое место под берёзой. Обнял себя, хотелось пить, но такую воду пить он не осмеливался. Прислонился к берёзе и уснул.
Снилась ему Сияния. Она молчала, и лишь видел её глаза, хоть и сияющие, но печальные.

– Володечка, где же ты? – Услышал он в пространстве.
– Я здесь, Сияния, вот только не знаю, где это место. – Ответил он.
Он посидел, вслушиваясь в пространство и вновь задремал, но вскоре очнулся от голоса. Ему послышался явно и ясно чей-то голос, мощный и мужской.
– Я найду тебя, Владимир!
– А это кто? Или галлюцинации? – Спросил себя вслух Верещагин.
И услышал вновь смех и слова.

– Его ищут, а он страдает.
– Кто здесь? – И в ответ лишь смех, перед глазами замелькали маленькие человечки, словно из детских мультиков, маленькие красивые девушки с крыльями. Они летали и хохотали.
– Прочь от меня. – Строго приказал Владимир. В желудке заурчало так громко, что вновь раздался смех.
– Он есть хочет, а лебедь прилетит только утром. – Хохотали вокруг.
– Хочешь ватрушку? Ватрушка, ватрушка. –

Послышалось от всюду вокруг него. И в пространстве распространился аромат выпечки, вкуснейших ватрушек, такие Сияния вынимала из печи. Ароматные и румяные. В пространстве показалась ватрушка, даже от неё был пар ещё, словно только из печи вытащили.
Не произвольно Владимир протянул руку, но ватрушка исчезла, и послышался смех.

– Прочь! – Строго сказал Владимир.
Единственно, что хотел он, это разжечь костёр, но нечем. Спичек или зажигалки нет, и не было, так, как он не курил.
– Костёр ему. – Вновь рассмеялись крылатые.
– Ещё чего, чтобы здесь был костёр? –
И они вновь летали и хохотали. Летали и летали вокруг него. Как их прогнать Владимир не знал и просто закрыл глаза

– Цыц! – Вдруг он услышал. –
Ишь, развеселились. Беда человека для вас веселье.
Владимир открыл глаза, увидел старичка, не высокого, но коренастого. Словно он сошёл с картины Ожиганова, чем-то похож на Велеса.
Но Владимир чувствовал, это не Велес. Длинная рубаха, или как назвать эту одежду, сверху серый тулуп и с посохом. Глаза его были так прищурены, что Владимир не разглядел при лунном свете.

А он продолжал. –
Совсем страх потеряли, над человеком смеяться? Это же не какая-то там людина, а человек. А ну-ка прознают. Не поздоровится вам.
– Так и ты, батюшка, сам над человеком порой мудришь.
– Да, мудрю, если человеку надо урок преподать.
– А этому?
– С этого достаточно. Ему ещё плутать, дорогу искать. Выйдет ли он сам?
– Батюшка ему лебеди помогают.

– Видел. Ты хоть узнал лебедей? – Обратился он Владимиру.
– Да, куда ему, батюшка, ладно хоть благодарить не забывал. –
Хохотала крылатая стайка. – Батюшка ты…
– Цыть, кому сказано! – Стукнул посохом. Он посмотрел на Владимира и тихо почти с лаской произнёс. –
Шёл бы ты отсель, мил человек. Ты мудрый, а пока выходить будешь, чать ещё мудрее станешь. Глядишь что-то тебе ещё, да и откроется. А то ведь завертят тебя они здесь до утра, и опомниться не сможешь, как утащат. Вставай и иди. Ступай, ступай.

– Куда? В какую сторону? Вокруг одно болото. Куда из болота деться? Мне снится всё это или мерещится?
– А, как знаешь, как подумается тебе, как посчитаешь нужным. Снится тебе или мерещится. – Сказал старичок. – Тока смотри, какая луна, специально для тебя дорожку осветила. Вон видишь? Ступай по блеску.

Владимир посмотрел в сторону, куда кивнул стрик, туда, откуда ему был ещё в сумерках виден лес. И увидел, лунная дорожка стелется, серебрится по поверхности трясины.
Сон это или мираж, не понятно, дома бы и не поверил, сто раз проверил бы, а здесь отчего-то вскочил и побежал к дорожке.

– Не сворачивай, ровнёшенько беги, шаг вправо, шаг влево, трясина, не выберешься, потопнешь.
– Спасибо отец. – Произнёс Владимир уже на бегу. И лишь услышал.
– Ну, вот, опять скучать придётся. Когда ещё следующего дождёшься, сколько годков пройдёт. – Возмущались летающие.

А Владимир бежал и без оглядки, следя за тем, чтобы ровно наступать на эту тоненькую прозрачную дорожку, удивляясь, что даже и не проваливались ступни его.
Он так торопился, что стал задыхаться, но всё же, он вышел из болота, на землю. На твёрдую землю, запахло хвоей, присмотрелся, перед ним сосновый лес.
И он без сил опустился на землю, усыпанную еловой хвоей. Мягкая подстилка, приняла его, от неё тянуло теплом. Засунув ноги, вглубь хвои, укололся, но там тепло стало ногам. И уснул.

Проснулся от жары, и солнце на него светило, и жар шёл от хвои превшей. И он первым делом обследовал лесок.
Он был не большим, и везде в окружности его было болото.
– Остров. – Тихо произнёс он. – Даа! И где же дорожка моя?

Зато нашёл родничок. Напиться, то он напился, а вот в запас не во что набрать. И ещё нашёл листья, какого-то растения, они были плотные и широкие. Походил, рассматривая разные растения, увидел на солнечной стороне, где уже сосны заканчивались, цепляясь за кусты, росла какая-то лиана. Потрогал её на прочность.
– Похоже на наш хмель. – Произнёс Владимир. – Крепкая, а значит можно ею обмотать листья.
Потерял половины дня, но соорудил себе что-то похожее на лапти, обмотал ноги листвой и укрепил лаптями.
Вот теперь и ногам тепло и не колко. Потоптался Владимир. Нашёл две крепкие палки для посоха.

А вот куда идти?
Он задумался, вспомнил, когда проснулся в машине солнце светило ему в лоб. Значит, там восток был. Хотя откуда знать, который час был, утро или день. Но, а теперь солнце высоко и не знай что и где.

Посмотрел деревья и определил, где север. Подумал и пошёл на север. Всё равно куда-нибудь выйду. И пошёл искать выход.
Долго ходил, не помнит, сколько дней прошло или месяцев, не определить. Попадалась сухая кочка островок, отдыхал на ней. Несколько раз появлялась лебёдушка, приносила ему орехи.

А он чувствовал, лебедь – это его Мариночка, разговаривал с ней.
Лебедь внимательно слушала его и улетала. Воду ему приходилось искать прямо в болоте. Куда деваться, брал ту воду, что стекала через мох, противно, но другой не было. И так он шёл измотанный болотом, но вера не отступала, знал, дома его, ждут, Сияния и дети.

Стимул жизни большой – подержать в объятиях, самых дорогих и любимых своему сердцу. Иногда изнемогал от усталости, порой вставать не хотелось и даже шевелиться. Но каждый раз всплывал образ Сиянии, перед ним, он тянулся к ней, а она отходила от него, делала назад шаги, и звала за собой.

«Володенька скорее, вставай, мы тебя ждём»
Он вскакивал, и усталость проходила, и шёл за Сиянией. Иногда это была Марина. И однажды он услышал крик человеческий.
Он остановился, прислушался.

– Что опять «болотные» глумятся на до мной? – Спросил сам себя.
– Владимир! – Услышал Владимир вновь и почти рядом мужской голос.
– А? Что? – Владимир встрепенулся, прислушался и вновь услышал.
– Владимир!!!

Он так обрадовался. Его кто-то звал, его кто-то ищет. Голос не знаком, но Владимир с усилием, пошёл на голос, и закричал сиплым голосом.
– Я здесь. Эй, кто там? Я здесь!

Владимир прибавил в шаге, насколько мог, под ногами хлюпало и колыхалось. Владимир боялся оступиться, вот оно спасение рядом, в этой трясине надо быть осторожным. Спасение рядом, если только не вновь галлюцинации, и не проделки всякой нечестии болотной.
В своё время бы, до скитания и не подумал, и не поверил, что такое есть.
Из-за мелких кустов вышел незнакомый человек.

– Владимир! Боже мой, Владимир, это ты?
Ярослав, а это был он, увидел перед собой истощённого, человека, оборванного, обросшего и бородой и длинными волосами на голове. Никакого сходства с человеком на фотографии, что вручили ему сыновья.
– Я не знаю, какого вы Владимира ищите, но я Владимир. Точно помню, но так отвык от человеческого голоса. – Он тяжело опустился на сухую кочку, вытянул ноги, обмотанные какими-то листьями. .

– Вероятнее всего тебя.
Произнёс незнакомец, расстегнул куртку и достал несколько фото. –
Вот посмотрите это вы? Ведь вы? Я чувствую, вы. Ну, и видок, конечно, у вас, похлеще моего, когда я был в афгане.
– Откуда у вас мои фотографии? Вы кто?
– Верещагин.
– Аааа! То-то мне знакомо немного твоя физиономия в лице.
Владимир покрутил рукой вокруг своего лица.

– Да? А Сияния не сразу узнала.
– Как ты здесь? Ничего, что я на «ты» буду? Сколько можно выкать. Да и отвык я разговаривать, в этом болоте.
– Тебя искал, тебя ищут пять лет. И сыновья вновь отдельно группу наняли, только чтобы тебя искать.
– У тебя вода есть? Такая противная вода болотная. Сыновья? Сыночки мои, Гришенька, Мишенька, доченька Оленька, как они там? А Сияния, Сияния, что с ней?

– В порядке все, Сияния тебя ждёт. – Протягивая ему не большую бутылку с водой. – Вот, пей на здоровье.
– Правда? Ждёт? – Владимир вымученно улыбнулся. – Любимая моя девочка. Можно всю выпить?
– Пей, если плохо тебе не станет.
– Не станет, от хорошей воды ничего не будет. Как там Сияния, девочка моя? Как же она без меня-то? – Владимир застонал. – Тебе Верещагин не понять.

– Отчего же? Очень, хорошо понимаю. Здесь не далеко есть избушка, идём. Давай, я тебе помогу.
– Из этих чертовых болот не выбраться, наверное. Я кружил, кружил по ним, не знаю, сколько месяц или чуть более. Телефон разрядился, сразу, ничего не поймать было, никакой связи. И не узнать ни какой день тебе, ни число. Даже часы сразу остановились.

– Владимир, тебя не было пять лет. Ты, что все пять лет был здесь? Все пять лет плутал? У тебя ещё внуки народились.
– Правда? – Радостно спросил и продолжил Владимир. – Когда уезжал было трое, совсем маленькие, когда успели-то?
– Давай поднимайся, здесь недалече, там хоть можно умыться, да и отдохнуть и поесть.

– Как ты меня нашёл? И почему ты стал искать меня?
– Во-первых, я человек и если кому-то трудно, приду на помощь.
– Что же ты ей-то не пришёл на помощь?
– Здесь моя вина сознаю, если примешь, я тебе позже объясню.

Во-вторых, меня просила Сияния, и я обещал. Второй раз не могу нарушить обещание.
И третье, дети. Они так любят тебя, я не мог их оставить несчастными, тебя они боготворят, а мне бы уважение заслужить. Пошли?
– Подожди, я ещё чуть посижу, отдохну. Сил нет от чего-то. От радости что ли, что наконец-то дорога домой показалась.
– Ну, давай, посидим немного. Заодно и расскажи, как ты попал к Сиянии, в её хутор. Что приключилось с ней, я уже знаю, немного и с тобой, но она не знает, как ты попал туда.

– Как? Ехал, ехал, сам не знаю, я тогда уже был в отупении что ли, только знал надо ехать, и я ехал. Всё рухнуло. На сиденье рядом лежат комочек, мой родной, моё родное дитя, пока не плакал, но что было делать, не знал, за спиной лежало уже остывшее тело моей Мариночки.

И что за местность такая, где даже не встретились больницы? Перелески пошли потом населённый пункт, но мне уже было всё равно, я ехал и ехал. Проехал лес, дорога поворачивала, а за поворотом дома, один был ярко освещён. А на дороге возле него, возникла женщина в белом, стоит и не уходит, еле успел затормозить. А потом смотрю никого. Думал, ну всё, сшиб, не хватало мне ещё и наезда. Вышел из кабины, а ко мне уже три фигуры в белом подошли.

Ты знаешь, у меня и испуга не было, как ступор что ли продолжался. Женщина, что перед машиной была, взяла меня за руку и повела в дом. А оттуда крики мужские и смех нехороший слышался и визг девчонки, такой с надрывом. Когда вбежал в комнату, вернее даже не вбежал, а как втолкнули меня.

Я увидел, сгусток света, которым объята была девочка и в этот свет лезли грязные руки, по локоть в крови и кровь капала, да не капала, текла прямо с их рук.
Они рвали её, сдирали одежду, эти два здоровых ублюдка навалились на неё. И как она выдержала всё это? И сынишек не потеряла.... Не знаю.

Владимир заново переживал увиденное им более тридцати лет назад.

Я не помню, что я сделал, по-моему, только заорал, как мне показалось страшным голосом, что исходил, вылетал из меня. Вроде бы и не я орал. Вот ещё и сейчас слышу этот нечеловеческий голос, что шёл из моего сердца. Это громкое гортанное «Аааааааааааа!!!»
Я даже осип после этого. Долго не мог говорить нормально.
Он помолчал, затем продолжил.

А эти бандиты вдруг вскочили и на колени сразу упали, закричали в страхе – «Помилуй Господи».

А когда крик из меня вышел, остановился, и я смог сдвинутся, подошёл к ним, они были уже мертвы, оба валялись возле девочки, а она была без сознания. Рядом женщина лежала, с ножом в груди. Там и говорить нечего было, уже спасть некого, тоже ни дыхания, ни пульса, да повидимо вся кровь вышла к этому времени из её тела.

Девочка была жива, стал её приводить в чувства, нашёл на плите-печи, воду в чугуне. Тебе не знать что такое печь деревенская с плитой, а уж чугуны и подавно не видел, вероятно, никогда.
– Да, не знаю, и ни разу не видел. – Ответил Ярослав.

Продолжение следует.....
Таисия-Лиция.
Фото из инета.