Если прозой

Далёкий вскрик буксира...
Над гаванью — туман.
Я снова здесь — на грани мира,
а под ногами океан.
И пахнет — золотом сардин,
на якорях — баркасы.
Закат... Малина? Нет. Рубин... Рукой подать до Филиппин,
если не врут компасы.
В лицо мне — ветер, пахнет горько, есть привкус йода.
На ложке к чаю — сахар горкой... Но мода
для этих мест — напёрсток рома
в текилу.
Не там, а здесь я снова дома... И вилы
ветров заливу режут розы
в лилово-сумрачных тонах.
Картина — маслом, если прозой...
Но можно и в стихах
туманных, странных и коротких
для арфы и для флейт.
Но недосуг... Мне драить лодку,
чтобы белее журавлей
смотрелись палубные доски
и якорный канат,
Швы конопатить белым воском
в другой шкале координат.
А на кольце из старой бронзы
подвесить трос,
с рассветом чтобы встало солнце,
цеплялось прядями волос.
Или кокос - чудной типаж... Внутри — магнит.
Берёт с кормы на абордаж... Нет, спит.
В объятиях пены, кожуры от апельсина.
Но это только до поры,  до вздоха парусины.
С зарёй она расправит грудь и складки по углам.
А лодка станет словно ртуть, бегущей по волнам.
И будет солнце нам вдогон хвататься за кольцо.
А мы — за грань, за горизонт... Свинцом
окажется вода под ножик.
А, если шторм, то не беда.
Стреножишь,
Засунешь страх и дрожь в карман,
потом почистишь
холст рваный - с проседью туман,
картину маслом — океан
и кисти
в местах, где ветер — мастер флейт
на вечеринке...
Ну, а пока — полёт шмелей?
Не то... Фламинго
прошли, закат лиловый грея...
Вон, тают.
Куда, крылом цепляя реи?
В Макао.