Вся правда о русском языке в одном рассказе

Это было написано мною весной 2009 года. С тех пор прошло 11 лет. Перечитывая это рассказ снова и снова, я каждый раз убеждаюсь, что это не фантастика, а правда.

За 11 лет на этот мой рассказ на Проза.Ру не поступило ни одного замечания.

Теперь этот рассказ стал своеобразным мостом, связующим просвещённых людей, обученных иностранной системе, внедрённой как железный каркас в настоящую русскую грамматику и совершенно естественной для них, и простых русских людей, не понимающих, почему и как уничтожается русская жизнь на каком-то невидимом уровне.   

Лекция

Синтаксическая  позиция  выбранного  предмета  напрямую  зависит  от  реальной позиции  выбранного  субъекта. Эту  формулу  я  вывела  сразу  и  безоговорочно, лишь  только  взглянула ей  в  глаза.  Выбранный   системой   современного  образования   субъект   стоит  передо  мной   и  со  своей  позиции  излагает   собственную  концепцию.
Она – камень  преткновения   для  моей  мысленной   деятельности.
Она – продукт  чужеродной   системы,  решившей   уничтожить  мой  родной  язык. А  я  ничего  не  могу  сделать,  потому  что  я  всего  лишь  студент,  а  она – преподаватель. И  некому  меня  защитить. Слишком  далеко  все  зашло.
И  даже  милый  мой  исчез   где-то  на  подступах  к  этой  системе.  Он  только  собирался  противостоять  ей. Только  собирался. Только  хотел  вывести  формулу,  как  к  «ним»  можно  подобраться, минуя  интернет  и  другие  подобные  вещи. И   исчез.
В  милиции  сказали,  что  ты  погиб. Но  я  не  верю  этому.
Милый  мой, где  ты  теперь?
Я  не  могу  изменить  ситуацию. Но  я  могу  констатировать  факт: этот  язык,  который  она  препарирует  у  меня  на  глазах,  является  моей  живой  составляющей. Это  не  с  языком,  а  со  мной  творит  она  чудовищные  вещи, бьет  прямо и  целенаправленно в  мое  сердце, в   самые  тонкие и  уязвимые  места   моей  души. Мне  становится  дурно. Мне  трудно  дышать. Мне  кажется, что  я  умираю.
Святой  и  чистый  живой  Русский  Дух  моего  родного  языка  не  преемлет  ковыряния  в  себе мертвого чужеродного злобного  духа, сращенного  с гипнозом  и  заклинаниями современной  филологии  и  лингвистики. Знаковая  система  Зороастра  убивает  мой язык. Латино-эллинистская  мертвечина  чужеродных  терминов  скрывает  истинный  смысл простых  русских  слов. «Великий  и  могучий»  корчится  от  боли  и  задыхается. Плачет  его  живая  душа. Он  гибнет  у  меня  на  глазах.  Он  просит  помощи  у  меня. Но  что  я  могу? Молча  гибнуть  вместе  с  ним  и  молча   слушать беспощадный  приговор?
Язык  просит  пощады  у  этой  женской  руки, убивающей  его   созвучия,  буквы  и  слова   мертвыми  латинскими  терминами,  загоняющими   мои   родные,  знакомые  с  детства слова, в железные клетки таблиц, расчленяющей   его  вживую   «мертвым  языком» патологоанатома  на морфемы, фонемы и  прочую  муть…
- Помогите! – сипит  умирающее  расчлененное  существо.
Бегут  существительные, прилагательные, глаголы, числительные, местоимения, причастия. Бегут  в  единственное  доступное  им  убежище – к  наречиям. И  сами  становятся  наречиями.
Она  торжествует с  мелом в  руке . Она  пользуется  кодировками, заговорами  и  древними заклинаниями  магов, закрепляя  сказанное  мертвыми  латинскими  терминами, написанные  мелом на доске! Она  табуирует  сознание всех, сидящих  в  этой  аудитории. Знает  ли  она  сама, что делает? Но  врёшь,  врёшь! У  тебя  ничего  не  получится!  Русский  дух  в  тысячи  раз  сильнее! Ты  только  винтик  невидимой  враждебной  системы, внедренной  в живой  организм   нашего  государства. Рано  или  поздно  произойдет  отторжение  чужеродного  элемента.  И  тогда  ты  лишишься  работы.
Раздробив  на  составляющие  живые слова,  лишив  их буквы  и   звуки первозданной  красоты  и  силы, она  взялась  за  предложения.
Она  пишет  прилагательное  «сытый».  Она  пытается  разобрать  своим  чудовищным   методом  слово «сытый». Она  диктует:
- Сытый  голодного  не  разумеет. Семеро  одного  не  ждут.  Пятью  пять  двадцать  пять…
Далеко  ты  или  нет? А  впрочем  не  важно.
Белее,  более,  болеть  и  возвращаться  в мир  любви, и  снова  эру  начинать  с  основы  двух  словес в  крови. Но  словеса  не  узнают  в  той  изначальной  точке  лет  самих  себя.   
Но  мы  с  тобой  пришли  вовремя. Мы  не  позволим  ей  убить  язык  нашей  любви. Она  мутит  сознание.  Напускает  туман. Апофеоз  всей  жизни  нашей  болеет  той  же  мутью. Но  мы  выберемся   из   него. Конечно.  Я  согласна  терпеть  и  ждать.
И  вдруг  я  слышу  твой   голос  на  фоне  ее  голоса:
- Это  обрадовало  и  озадачило  меня…
С  ума  сойти – человеческий   голос  может  одновременно  являться носителем  и  внутренней  и  внешней  информации!  Твой  голос.  Тихий, милый   твой  голос. Но  он  не  ощутим  для  моих  ушей.  Я  слышу его  сердцем. Выходит  – у  сердца  есть  уши?
И  что  ты  мне еще ответишь? Говори. Она  слышит, и  тут  же  громко, не  понимая,  что  делает, передает  вслух все твои  слова. Она  говорит  твоими  словами. Она – переносчик  информации.  Она  всего  лишь  переносчик  информации! Она  сгибается  под  тяжестью   нашей  информации. Ты – по  одну  сторону  бытия.  Я – по  другую.  А  она  тут,  у  доски.
Бытие  оказывается  имеет  лицевую  и  изнаночную   сторону.  Как  тебе  живется,  милый,  на   изнанке  бытия?
- Предложение: Это  обрадовало  и  озадачило  меня… «Это» - просто  подлежащее, «обрадовало  и  озадачило» -  сказуемое, но  можно  сделать  разбор  отдельно… Любить – значит  прощать. Разберем  это  предложение…
Вот  оно – наше  сказуемое  – «обрадовало  и  озадачило».
- Ух, ты – прошептала  рядом  Лера – Само  название  говорит  за  себя: Любить – значит  прощать…
Любить – значит  прощать. Прости  меня.
-   Прощать  свои  ошибки  убедительно – разбивку  слов  моих   она пронзает     логикой  своей, вершиной  слов, скалой  позиций.
– Это  один  тип  сказуемых…
Возможно  ли  моё  счастье? Как  ты  думаешь?
Она  говорит:
- Вопрос  возник: любить – значит  прощать?
Все  смеются.
- «Значит  прощать» – независимый  компонент  предложения.
- Независимый  компонент  сознания.
Как  правило,  моего  сознания. Ты – мое  я. Что  скажешь?  Говори.  Я  слышу. Говори.  Она  передает  мне  все,  что  ты говоришь.
-  Тема  и  рема.
Мы  вместе  с  тобой – одно  существо  и  несем  мы  любовь.
Ты  не  молчи, говори,  говори.
«Ты  погоди  меня  хоронить».
- Что  стоит  за  темой? То,  что известно. Тема – старая  информация. Рема – новая  информация.
Мне  нужна  новая  информация.  МНЕ  НУЖНА  НОВАЯ   ИНФОРМАЦИЯ.  Говори,  говори,  мой  субъект.  Я  заставлю  ее  говорить:
-  На  лугу   стояла  корова. Это  рема. Ничего  мы  о  ней  не  знаем. Она  там  жевала  сено – это  тема.
Она  там.  Банальное  построение текста. Но  ты  строй  слова  и  на  этой  основе.  И  говори,  говори.  Это  ответ  на  вопрос: кто  стоял  на  лугу?  Я  к  тебе  бегу.  Корова  ли  это – скажи? Новый  подход? Подскажи.  Ничего  не  понимающий  субъект – носитель  информации  о  нашей  любви – стоит  у  доски  и  пишет  мелом  непонятные  слова.  Прощать, прощать, прощать…
Не  переставляй  вредные  слова. От  вреда  не  будет  пользы  никому.  Я   понимаю   вред  как   полный  бред. Все  это  ложь  и  ложь. Ты  врешь.  И  ты – не  он.  Тебе  не  верю. Это  чужой  голос. Он  меня  не  помнит.  Он  просто  не  успел  меня  полюбить…
- При  всем  благополучии  все  будет  в  понедельник – говорит  она твоими  словами  и  тут  же  добавляет  своими – Простое  и  составное  сказуемое.
Я  наяву  деревья  распущу  по  тоненьким тропинкам бытия, и  медленно  глазами  пронесу  в  те  сказки,  где мы  вместе – ты  и  я.
«Я  буду  разговаривать  с  тобой» – она  мне  говорит  от  имени  тебя беззвучной  информацией  любви – «Я  знаю,  что  люблю  и  сделали  мы  мир  не  составной,  а  целый. Где  властвует  как  царь  глагол  над  миром  схем.  Он  соотносит  век  с  началом  всех  начал.  Он  обновляет  файл  сознанья  моего. Глаголы  моих  лет  кусаются  ночами.  А  я  могу  лишь  петь  и  радовать  тебя»
«Хочу  смеяться» – ты  мне  говоришь. Ну,  а  она – поймет  ли  это  вдруг?  Ведь  для  нее – что  ненависть, и  что  любовь – одно.
- Ты  верить  не  хочешь  во  что-нибудь  кроме  дождя – она  говорит  словами  какого-то  поэта  и  добавляет  от  себя: - Простых   именных  сказуемых  не  бывает.  Где  связка,  там  глагол  препятствует  себе.
 Когда  ты  сам  препятствовал  себе? Глагол - и  язва,  и  чума. Но только  не  для нас.  А   связка  нулевая  всё  губит  на  корню.  Но  слой  незримых  сил  меняет  время  схем.  Я  отправляю  зло  на  место – в  ад.  Оно  мне  мстит  через  людей  и  вирусы.
- Она  считается   блондинкой. Он  является  ректором…
Старуха  обрела  окраской  внешний вид. Но  волосы  не  лгут. И  принимают  вид  того,  кто  на  земле  лежит  в  кругу  корыт.  Творительный   падеж  формальность  ей  несет.
- День  был  солнечным.  Она  умна  и обаятельна…
И  луч идет по курсу в те края, где нет войны, где кто-то диктует  Заболоцкому:
- « …Птица  клюет  мышь. Трупик  был  обезображен,  убираемый  в  камыш». Глаза   у  него  навыкате…Мы  на  волне  Заболоцкого  докатились  до  Высоцкого.  И  что-нибудь  почерпнем  из  этого.  «Изба  стоит  качается. Забиты  окна  напрочь…» –  вопросами   подхода  она  всех  убивает  и  смертью  той  живет. Она  нас  убивает.  Вопят  живые  люди,  несомые  ее  способнейшим  умом  за  изнанку  бытия.  Сказуемые  спят  как  стражи,  упившиеся   вином.
- Глагол  теряет  вид, но  всё  значенье  в  нём.  Бытийный  факт  любви  случайность  ей  несет.
- Двусоставные   предложения …
- Порядок   слов  несёт  пространственность  уму.
Контрольные  писать  о  солнечном  деньке. День  солнечный  стоит.  Акации  цветут. Все   смыслы  бытия  сливаются  в  одно.  Что  это  был  за  день?  Я  встретила  тебя.  Бегущею  строкой  ты  стал  в  моей  руке.  Номинативность  лет  в  обнимку  с  суетой.  Присутствие  моё  к  тебе  прикреплено.  И  только  ты  один…
- Ты  один  мой  главный  человек – пробивает  она  завесу  моего  сознания…
- Суть  предложений  там,  в  том  мире  бытия, где  смотрится  в   окно  дискуссия  моя  о  сущности  любви,  минуя   интернет - носитель  мысли  и  хранитель виртуальных  схем.
Он – вещь, оставленная  мне.
- Но  вещи  этой  нет.
Я  считывать  тебя  учусь  с  других  людей,  как  с  файлов   бытия.
-Идея  слов  моих  стара  как  этот  мир. Лингвисты  признают,  что  это  так  и  есть. Контакт  души  - живой  контакт  с  живой  душой.
Односоставный   мой.  Я  так  тебя  люблю.  Никто  тебя  не  видел  мертвым.  Никто  тебя  не  хоронил.  Ты  где-то  есть  и  ты  меня  найдёшь…
- Односоставное  предложение.
Она – канал  для  нас.  Всё  то,  что  говорит,  я  выношу  сюда – в  тетрадку  и  в  слова… Действительно  ли  ты  всё  любишь,  как  и  я?
- Подлежащее  восстанавливается,  если  оно  легко  возникает  в  сознании…
Методика  ее  железна. И  логикой  своей   она  охватывает  ум   и  властью  той   живёт…

Преподаватель филологии  посмотрела  на  муху,  ползущую  по  стеклу. Луч  света  от  блика  на  ее  крыле  совпал  с  осью  ее  взгляда.  И  она  стала  считывать  информацию  с  известной  только  ей и этому  лучу точки  записи,  расположенной   на  крохотном  пятнышке  свежеокрашенной   оконной   рамы. Носитель  информации  зашептал:
- Синтаксическая   позиция   подлежащего  зависит  от  угла  зрения  темноволосой  девушки,  сидящей  в  первом  ряду…
Она  резко  обернулась  и  злобно  глянула  мне  в  глаза.  Я   мысленно расхохоталась. Оказывается, я  была  почти  права:  не  я – твое  подлежащее, а  ты – мое!  А  я – твое  сказуемое!!!
 - Если  ты  не  выдашь  меня – сказала  она, - то я не  выдам  тебя,  что  ты  отвлекалась  и  не  слушала  лекцию. Такова  наука   филология.
Я   кивнула.  Она  ушла.
Она  сказала – филология, а  я  вспомнила  о  социологии. Как же.  Конечно,  я  ее  не  выдам.  Она  же  мне  так  помогла. Только  безысходное  горе  открыло  мне,  наконец,  глаза  на  то  нечто,  которое  я  так  неожиданно  обнаружила,  которому  я  даже  не  могла  придумать  название.  А  оно, оказывается,  давным-давно  существует  и  имеет  такое  знакомое имя – социология. Социология  на  практике.
- Разведывательное  пилотажное  внедрение  идей, мысленное  зондирование  мозгов, передача  информации  на  таком  высочайшем   уровне,  что  просто  дух  захватывает!  Их  история  занимается   прошлым, а  социология – моделирует настоящее. И  еще: «Кто  контролирует  прошлое, тот  контролирует  будущее».
А  я-то  думала,  что  это  все – просто  словесные  формулы.  Вот  тебе  и  формулы!
На  следующий  день  она  подкараулила  меня  на  улице  и  отчитала  как  школьницу. Ей  пришлось  уйти  из  института. Информация  все-таки  просочилась  где-то,  ничуть не  задев  меня.  Больше  я  ее  не  видела. Разговор  с  тобой  прервался. Может  быть  и  к  лучшему.
Но  потом  все  изменилось – я  поняла,  что  информационную  связь  между  двумя  живыми  людьми  можно  осуществлять  где  угодно  и  как угодно.  Теперь  я  разговариваю  с  тобой   сколько  захочу  и  когда  хочу, но  не  при  помощи  Зороастра и  эзотерики, а  напрямую,  потому  что  сильнее и  свободнее простой  русской  мысли  нет  никого  и  ничего  в этом  мире,  разве  Сам  Господь  Бог,  Который  чистотою и  ясностью  ее  только   и   доволен  в  наше  непростое  время.
Да , и  еще -   теперь  я  точно  знаю,  что  ты  жив.
И  еще, что  ты  вернешься. -Однажды  утром,  в понедельник. Веселый  и  здоровый.               
                9.04.09 г. – 8.05.09 г.

Но пришла пора прекратить собирать подобные факты, уничтожающие русский язык, оставляя их осмысление на потом. Надо с этим всем что-то делать. И немедленно