Сентябрь становился ноябрём...

Сентябрь становился ноябрём, срывая с жалких древ ошмётки листьев,
Мне так хотелось про любовь сказать кому-то - но вокруг слова корячились "о жисти".
И так коверкался мной принятый язык, что впору стать язычницей! До гроба.
И чтоб никто не смел мне резать слух нано-железным лезвием. Никто бы!

И Бог услышав то ли вопль, то ль стон, мне оказал великую услугу:
Глухой, усталою от всех его имён проснулась я. Как древняя старуха.
Чужой души испить и стать умней на множество веков! Господне чудо.
Но причащение в роду моём не принято. Века назад мы отказались. Вот и я не буду.

Какая-то из дев бокал вина не раз тут проносила. Как с похмелья.
Как та старуха... Не её вина, что нам не пить до Света Вокрешенья. До воскресенья
Нам заказан тут любой глоток небесного блаженства.
Из женщин всех он выбрал как-то ту. Спросила я. Сказали мне: "из женщин".

Оглохших от бесстыдного вранья кому-то надо? Нет? Да нет, не надо.
И начали про заповедный грех. И про сады... Но в ноябре за голью древ не видно сада.