в свищущих трясинах

отроги дождя -
такие великолепные в твоей утробе.
парник света сомкнул вожжи,
припрятал ограничение касания под
полами груд.
дом отчасти приплюснут в сиянии
чресел,
отчасти мигает своими безъязыкими
уздечками.
в конуре - бесплотное ожидание
грызет гранит,
отталкиваясь от осязания дыбами
копыт.
в шуме прорехи почек,
осколки незабытых оттянутых
итогов,
спресованных в форме
властвующих атласов надзирания.
клюква на губах,
она прядет в толпе символику
смеха ,утопающие прически грез,
смирные оттопыренные украдки
растений.
ковыль в этом месте скулит фраком,
стачивает натянутые поверхности.
молочай сник в жжении желудка,
в оскале напаянных створок.
местность вся зашита под пижму,
увядание несется на коне,
как всадник,
сжигая мгновенные стены в улье
укора.
круто направлена осечка мрака,
хобот сна заволачивает
сочащуюся обитель.
в этом быстром беге все стерто,
все надкусано правдоподобными
усекновениями конечностей.
без рывка в стужу вплетается
манящая величина снега,
вскакивает протопоп в свищущих
трясинах.