часть 4. Подарок Шута

День был хмурым и было холодно. Кое-где выпал первый ноябрьский снег. Мои ноги начинали отчаянно мерзнуть в берцах, поэтому я припустила в свою кофейню, про себя отмечая, что самое время вводить в меню глинтвейн и айриш кофе. Сейчас бы не помешало.
Я чуть ли не вприпрыжку пересекла мост через Вильнялу и квартал-другой пробежалась по кофейни. Там меня уже ждал Шут.
- А вот и ты! - радостно воскликнул он, причём так, что на нас сразу же обратила внимание вся кофейня.
- Всем привет, - исподлобья улыбнулась я, - кто хочет айриш?
- Посиди - отдышись, откликнулся Линас Предрассветный Туман, - айриш никуда не убежит, как и твои посетители.
Я коротко кивнула и села напротив Шута, который распрекрасно устроился на своём любимом подоконнике, поджав под себя ноги. Признаю, он был одной из самых экстравагантных фигур в моей кофейне. И дело было далеко не только в его внешности, хотя и она, вне всякого, сомнения достойна упоминания. Шут был по-юношески долговязым, что совсем его не портило, и в сочетании с искрящими глазами-хамелеонами и дружеской улыбкой-почти-усмешкой, совершенно сбивало с толку любого, кто хоть раз пытался определить его возраст. Внешне он был всегда молод и весел. Почти. У него были соломенного цвета волосы, в идеальном хаосе обрамляющие его узкое лицо. Для пущего эффекта Шут всегда наносил тени вокруг глаз и, как мне казалось, немного белил. По праздникам он любил красить губы яркой помадой, забираться на стол и петь непристойные песни, а по будням просто кого-нибудь удивлять. Например, сегодня - меня.
- Я принёс тебе глинтвейн! - радостно заявил мой друг и протянул мне стаканчик глинтвейна с потенциальной рождественской ярмарки.
Я заинтриговано подняла бровь.
- Я шёл сюда и наткнулся на ярмарку, честно не помню где и когда, но там было очень много глинтвейна и пьяных людей. И я посчитал, что и тебе не помешает. Оно-то конечно жутко противное, но тебе понравится.
Я сердечно поблагодарила Шута и взяла из его длинных тонких пальцев тёплый стаканчик. Глинтвейн, кстати, был очень даже неплох, зря Шут на него так наговаривал.
Мы болтали о всякой чепухе, как две подружки. Я пила глинтвейн и отмечала про себя, что, несмотря на серость дня, Шут сегодня предпочёл золотой цвет для своего наряда, даже обводка вокруг глаз и ногти были золотыми. Шут блистал как новогодний шарик. Думаю, в какой-то момент я окончательно задумалась о своём и потеряла нить разговора, когда мой друг задал мне какой-то вопрос. Я медленно вынырнула из дымчатого потока своих вялотекущих мыслей. И с улыбкой переспросила его. Но Шут остался недоволен. И тогда он резко сменил тему разговора.
- Почему ты больше не приводишь сюда Солнечного мальчика?
Этот вопрос сразу вывел меня из состояния полупьяного блаженства. Я почувствовала, как разговоры вокруг поутихли - все ждали моего ответа. Я посмотрела на Шута.
- Мы занимаемся с ним у меня дома. То было всего один раз, что мы пришли сюда, потому что у меня дома отключи свет, - соврала я.
Шут сразу же раскусил меня.
- Ты не водишь его сюда, потому что хочешь, чтобы он целиком принадлежал тебе. Хоть временно. Не хочешь, чтобы я это видел, как ты строишь ему глазки...
- Перестань! - резко оборвала его я. - Я не вожу его сюда, потому что ему ещё рано знать о нас, о всех нас.
- А как же знать о самом себе?
- Он ещё не готов, - неуверенно ответила я, - он воспримет это иначе, с присущим юности максимализмом.
- Я всегда знал о том кто я, - равнодушно пожал плечами Шут, - какая разница, если рано или поздно он станет заглядывать к тебе под юбку вне зависимости от того, будет он знать о вашей связи или нет.
Я почувствовала, как мои щеки начинают пылать. Я не могла злится на Шута за правду, тем более, что я предполагала, что этот разговор должен произойти. Я попытала взять себя в руки.
- Вижу старик-Морфей тебе все рассказал о том, кто он.
- Я предполагал, - неоднозначно ответил Шут.
- Тогда, если ты говорил с Морфеем, то знаешь мою позицию: мальчик узнает об этом, когда придёт время, а до этого - его поведение наяву не моя забота.
На этом наш душещипательный диалог закончился. Посетители вновь возвращались к своим разговорам. Не то, чтобы они были так уж любопытны, не все из них, но Солнечный мальчик одним своим появлением произвёл на них впечатление, как когда-то произвела я.
Какое-то время мы с Шутом сидели молча. Каждый думал о чём-то своём. Я не могла винить его за ревность, но и не поощряла её. Мы были друзьями, хоть время от времени делили постель. Но я никогда не спрашивала, есть ли у него кто-нибудь кроме меня.
- Я пропустил твой день рождения, - нарушил молчание Шут.
В его голосе не было сожаления, лишь факт. Я кивнула. Я знала, что он не придёт. Шут не любил компанию моих друзей, хоть мог при необходимости вести с ними долгую приятельскую беседу. Но они ему не нравились.
- У тебя ведь был юбилей, верно?
Я кивнула. В этом месяце мне исполнилось 20 лет.
- Я хочу тебе кое-что подарить. Только не здесь. Идём к тебе.
Шут одним прыжком вскочил на ноги и потащил меня к выходу. Я тихо с удовольствием ругалась, что опять придётся идти на мороз, зная, что это не так. Шут повернул дверную ручку, и мы оказались у меня дома.

***
Мы расположились на моей просторной кровати, и Шут начал доставать из своих потайных карманов какие-то баночки и набор иголок.
- Ты решил зашить мне рот, чтобы я болтала меньше глупостей? - напряжённо рассмеялась я.
-  Ну я бы прибег к таким радикальным методам только в крайнем случае, - совершенно серьёзно ответил мой друг, продолжая раскладывать своё добро.
- Ты хочешь сделать мне татуировку? - с сомнением проговорила я.
- И не просто татуировку, - радостно заявил Шут, - смотри!
Он аккуратно отвинтил крышечку с одной чёрной баночки. Все вокруг тут же озарилось прекрасным в своей чистоте солнечным светом. В этой неприметной баночке, казалось, уместилось маленькое солнце. Шут бережно прикрыл его крышкой.
- Солнечные чернила! - торжественно заявил он. - Мне пришлось пойти на непростые ухищрения, чтобы заполучить такое количество. Такие чернила крайне сложны в изготовлении. При неумелом обращении ингредиенты могут спалить самого мастера. Я долго искал того, кто согласиться не только нанести мне татуировку такими чернилами, но и поделиться этим изящным искусством...
Шут закатил рукав на левой руке, и я увидела золотого танцующего на сфере арлекина. Мастер явно не пренебрёг сарказмом изображая Шута одновременно легкомысленным, но вместе с тем запросто попирающим мирские законы, тяготы и суеты. Сам рисунок испускал приятное глазу солнечное сияние и обнадеживающее тепло.
- Ты сделаешь мне такую же? - заворожено прошептала я.
- Не такую же, конечно, а ту, что посчитаю нужным, но я уверен, что тебе понравится, - заверил меня мой друг.
И так мы начали. Шут из каких-то своих соображений завязал мне глаза, и так я сидела всю процедуру, пока мой дорогой мастер колол мне запястье иголкой. Однако, действовал он достаточно динамично, хоть мне все равно казалось, что прошла вечность прежде, чем он позволил мне снять повязку с глаз. И тем не менее результат превзошёл всякие мои ожидания. По моей руке струился изящный золотой узор. Приглядевшись, в центре него я распознала маленькое солнце. На глаза выступили слезы благодарности. Я ничего не сказала, ничего и не надо было говорить. Я просто крепко обняла Шута, а затем помогла ему собрать все инструменты. Ту ночь мы провели вместе, и под утро я заснула в его объятиях, но перед глазами у меня все равно струился дивный свет маленького солнца.