Как я наконец стал успешным

Раньше жил я тяжело, но зато противно:
Продавал народу зло, и мне было стыдно.
Но оставил грешный труд, офис и продажи.
И теперь я тут тружусь, и доволен даже.

На работе у меня весело и страшно.
Нам привозят помирать старичков домашних.
Честно мучаем мы их, чтоб подольше жили,
И тянули из родных денежки и жилы.

Принуждаем их крутить злые манупеды,
Ловко впихиваем в них завтраки-обеды.
Заставляем всех сидеть, несмотря на стоны,
И по музТВ смотреть, как поют гандоны.

Медицинский центр наш добрый и прекрасный!
И я верю, что мой труд тоже не напрасный.
Слабых крепко посажу, уложу обратно,
Туго к креслам привяжу, чтоб сидели внятно.
Прибинтую руки им ласково к педалям:
Пусть покрутят, молодцы, как бы ни страдали!
Подниму на ноги всех, даже неходячих
Пусть уверуют в успех! Ну а как иначе?
Умирать - тяжёлый труд, все здесь - пионеры.
Ну а я вожатым тут, и блюститель веры.
Призван к жизни принуждать. Ласковым сатрапом,
Каждый день готов я гнать,
Словно по этапу,
Всех, кто жить давно устал и уже не хочет.
У кого желаний нет, тепрежу и мочи.

Я люблю свой труд простой, мудрый и суровый.
Санитаром быть легко, радостно и ново.
Жаль, нередко нам везут старичков с ковидом...
Вот от них и подхватил, что слегка обидно.
Ничего, что нет у нас отпусков, больничных!
Дома смирно посижу, выживу - отлично!
И опять сквозь дождь и снег
На велосипеде
На работу! Вот, успех! Ничего, что беден,
Но зато я каждый день вижу гной и муки.
Я уже почти святой, стали крепче руки.
Что с того, что даже там вроде не оформлен,
Но зато свободен стал, и почти накормлен.

О труде мечтал таком, я всю жизнь наверно.
Это даже хорошо, что мне платят скверно:
Меньше в жизни будет мне глупых отвлечений.
Должен голодать вполне настоящий гений!
Полежу, пока ковид в членах побалует,
И потом опять пахать в клинику родную!

Чист зато я стал душой, худ и статен телом,
Чтобы в скорости душа к господу взлетела!
Пусть весь выйдет грешный сок
В труд святой, смиренный,
И господь мне молвит: "ОК,
Лезь сюда, согбенный".
Отворит мне дверь свою,
Чтоб я влез с ногами...

Вот пишу, а сам давлюсь
сладкими слезами.
Как же, братцы, хорошо жить мене на свете!
Да и помирать легко,
будет, коли светел!