СЕН ЖОН ПЕРС Поэма чужестранке

СЕН ЖОН ПЕРС
Поэма чужестранке
Два близких, кровожадных бога, с разрисованными и закрытыми лицами! Под полуденным зноем в оранжерее ламп, вызревает бездонная бездна. И в то время, пока поток поднимается к вашим закрытым ставням, Лето уже на закате, поворачивая цепь своих якорей, оборачивается большими розами равноденствия, так же как выступами Апсид.
И это уже третий год, как плод тутового дерева покрывает мостовые вашей улицы, такими красивыми пятнами спелого вина, такими же, как в сердцах Альфеид, такими же, как в грудях дочерей Элоа. И вот уже третий год, как вход закрыт, в гнезде Сивилл, бездна рождает чудеса: светлячков!
Летом, таким же зеленым, как тупик, зеленым летом с такой красивой зеленью, третья заря, опьяненная доверием, распахивает крыло саранчи? Скоро сильные сентябрьские бризы соберут совет у городских ворот, в авиационных саваннах и в великом наступлении открытых вод.
И город, все еще находящийся на реке, сольет урожай мертвых цикад в одно Лето.
…И всегда будет присутствовать яркий блеск стекол и напряженное ожидание. И всегда будет слышен звук больших вод. А иногда, в воскресенье, по комнатным трубам, поднимающимся из недр Атлантиды, доносится чернильный привкус, дыханием потустороннего мира, с запахом бездны и пустоты - посреди заплесневелой земли ...
Поэма Иностранке! Поэма Эмигранту! ... Креповая или амарантовая мостовая между вашими высокими нечистыми стволами!
О, великий сердцем и воплем твой род! ... Из бока Европы, так же как из Девы Тирольской льется кровь. Ваши башмаки из золотого дерева и семь красных мечей вашей Госпожи Тревог, были выставлены в витринах Европы.
Кавалерия, до сих пор стоит в церквях ваших отцов, вдыхая запах бронзовой звезды на решетках алтарей.
И высокие копья Бреды стоят на страже семейных ворот. Но ни одному из рожденных сердец - не удастся избежать подлости. И было много поводов, чтобы придраться к этому счастливому знамению, к вашим слишком голубым заливам, так же как к золотой пальме на дне портсигаров.
Близкие боги, всемогущие боги! Какую железную розу вы скуете нам завтра? Птица-Пересмешник уже у наших ног!
И эта история не нова, о том что Старый Свет покроет все красной пыльцой, пройдя сквозь века...
На барабане-абажуре закрывающем лампу в полдень, мы еще больше будем в трауре, воспевая вчерашнее, воспевая Портных, воспевая зло своего рождения
и великолепие жизни, которое уходит в изгнание, с невосполнимой утратой жизней в этом году.
Но в этот вечер преклонного возраста и великого терпения, летом, наполненным тяжестью опиатов и испортившимся молоком, чтобы вызволить со дна бездны просветленные народы, я, будучи очень одиноким человеком в этом фешенебельном квартале, Застроенным слепцами, Водохранилищами, окутанными саванами, и долинами в клетках для мертвых, расположившихся вдоль ворот, лужаек и всех этих прекрасных итальянских садов, чьи хозяева однажды вечером испугались запаха гробницы,
я уйду отсюда, о память! мой шаг - шаг свободного человека, без рода и племени, под пенье песочных часов, с лавром из пчелиного фосфора на моем ничем не запятноном челе, под небом, цвета зеленой стали, словно на дне моря, свистом призывая мой народ Сивилл, призывая мой неверующий народ. Я снова в своих мечтах, среди стольких невидимых существ, ласкаю рукой мою жестокую суку-Европу, которая была белой, и больше , чем я поэт .
;
«Rue Жит-ле-Кёр ... Rue Жит-le-Кёр...» - напевает шепотом Ангел Тобиасу, и по его произношенью, можно определить, то что он иностранец.