Зимняя история

Горизонт заснеженной равнины
взгляд уводит вдаль за облака.
Мне явилась чудная картина,
что творит волшебника рука.

Покрывалом призрачной вуали
куст терновый припорошил снег,
льды прозрачные в низине встали,
где река закончила свой бег.

В белой шубке тонкая рябина
над рекой склонилась в серебре.
Красота ее чиста, невинна,
лишь алеют бусы при луне.

К той рябине робко тянет ветви
клен высокий, что в нее влюблен.
Видит он подругу в снах заветных,
нежностью рябины опьянен.

Ветер напевает серенаду,
про любовь кленовую его,
а терновник грозно дышит рядом,
думал он - рябина для него.

Предлагал он девице в усладу
сердце терпкое терновое свое,
для неё ж милей одна награда -
тень листвы, что летом дарит клен.

Так живут почти уже полвека
клен, рябина и терновый куст,
запорошены зимою белым снегом,
навевая сказочную грусть.


--- более мелодичный вариант ---

Горизонт заснеженной равнины
взгляд уводит вдаль за облака.
Мне явилась чудная картина,
что творит для нас волшебная рука.

Покрывалом призрачной вуали
куст терновый припорошил мягкий снег,
льды прозрачные в низине тихой встали,
где река закончила свой бег.

В белой шубке очень тонкая рябина
над рекой склонилась низко в серебре.
Красотой и чистотой она невинна,
лишь алеют жарко бусы при луне.

К той рябине робко тянет свои ветви
клен высокий, что давно в нее влюблен.
Видит он подругу в снах заветных,
кроткой нежностью рябины опьянен.

Ветер гулко напевает серенаду,
про любовь кленовую его,
а терновник грозно дышит где-то рядом,
думая рябина для него.

Предлагал он как то девице в усладу
сердце терпкое терновое свое,
для неё ж милее всех награда -
тень листвы, что летом дарит милый клен.

Так живут почти уже полвека
клен, рябина и терновый старый куст,
запорошены зимою белым снегом,
навевая сказочную грусть.