Лоскуты полей, когда лунно, атласны

Природа клянчила дождя.  Сверкнуло солнце, озарило снизу тучу желтым заревом и посыпались нити. 

В сыром, прохваченном холодом воздухе дымятся очаги.  Диковинный индейский край.  Апачи.  Ветер ныряет в гору за звуком и выныривает вверх. 

Смуглый.  От холодного косого дождя кожа в пупырышках.  В пелену дождя стелется дорога, он бежит по ней навстречу к ней.

Окатанные камешки щекотали пятки. Ветровый страх стегал мальчишечью грудь.  В руке он держал тростинку похожую на лук, она стягивала кисть и на коже проступал белый ободок.  Он был красив красотой незаметной людям.  Девочка бежала навстречу.  Черные как смоль волосы были туго сплетены, в косу было вколото небывалой красоты молитвенное перо. 

Река ползет по дну каньона, как змейка. На четыре стороны от каньона стоят хвойные леса.  Климат жесткий. Летом жара, в приречных деревьях тень, в них прячутся птицы, чьи перья ценятся горожанами.  Вернее, жителями совсем небольшого поселения.  Лоскуты полей, когда лунно, атласны.  Но их мало.  Зимой снега лежат на них рваными нитями и ледовыми гроздьями, буграми.  Растят здесь, что несложно хранить – кукурузу.  Кое-где виноград, дыни, и тыквы.

Он изо всех сил сдерживал дыхание.  Когда он добежал до конца дороги ее не было.  Он испуганно заплакал.

--
Съемки длятся короткую часть суток, ровно между полуночью и часом ночи.  Такие условия владельца студии.  Вышли двое, парень и девушка.  Грудь, словно натертая сажей и золой, но нет, естественным оттенком.  Он смотрел на стену – белая стена словно зима, снежила.  Она смотрела на стену напротив, красную и знойную.  Стены дразнятся.  Он подошел к ней, к девушке, начал выполнять ряд привычных действий, по сценарию.  Раздвинул колени, поднял вверх ворох волос, нагнул ее шею, притянул к себе, к паху.  Понижаясь, она молчала, либо постанывала согласно сценарию.  Но в глазах что-то блеснуло. Его образ возникал опять и опять.  Сердце стало биться гулко и бессознательно, более достойно.  Оно отбивало свой собственный ритм.

Навстречу ей выбежал мальчик.

–  Соси.

Его смуглые коленные чашечки, как коряги.  Ссадина на лбу и липкий от пота лоб.

–  Бери глубже.  Вот так, молодец.

–  Эй, что вы там уснули? – голос оператора.  Время не спит, у нас полчаса.

Неразличимое в деталях, а выше пустота неба.

Он взял ее соски, покрутил, похлопал по лобку и взял.  Большим куском мяса, упругим и твердым, чуть закругленным вверх.  Подсадил.  Поскакала.  Голос доходил до уха слабо и не сразу: «Я помню тебя, милая, я помню тебя».  Он говорил чуть слышно, но она слышала.