Мирча Элиаде о Йоге, часть 3

Продолжение конспекта 2 главы. Мирча Элиаде «Йога: бессмертие и свобода»

После того, как множественность ментальных состояний прекращается, то есть после продвижения в технике ЭКАГРАТЫ, йогин приступает к практике САМАДХИ. Но не всякое самадхи делает возможным окончательное освобождение. Патанджали и его коментаторы выделяют несколько ступеней высшей концентрации: 1. самадхи, достигаемое с помощью  фиксации на объекте или идее (самадхи с опорой), сампраджнята-самадхи, 2. если же  самадхи достигается без какого-либо опосредования, то его называют асампраджнята-самадхи (самадхи без опоры). Во время первого типа самадхи останавливаются все ментальные процессы, кроме тех, которые участвуют в  медитации. Во время второго типа сосредоточения не остается никакого иного ментального процесса, кроме бессознательных впечатлений (санскары).

1. Самадхи с опорой.

Сампраджнята-самадхи насчитывает несколько ступеней. Они являются формами реализации, которые проходит практик в процессе совершенствования и не являются абсолютными, нередуцируемыми состояниями.  Обычно выделяют четыре ступени: умозрительная, неумозрительная, рефлексивная, нерефлексивная. Патанждали для этих ступеней использует следующие термины: витарка, вичара, ананда, асмита.  Они реализуются постепенно. На первой стадии – витарка - сознание идентифицирует себя с объектом медитации в полноте его следующих умозрительных свойств: вещь, понятие, слово. Неумозрительная ступень - вичара (нивитарка)  рассматривает предметы с точки зрения их физической данности. Это прямое восприятие объектов, причем такое, которое охватывает и прошлое и будущее их существование. Восприятие не сводится к прямой явленности объекта, но следует за ним, ассимилируя его временную протяженность. Вьяса описывает это состояние таким образом:  «чита (сознание) достигает состояния нивитарки, когда перестает функционировать память, т.е. в ней прекращаются  вербальная и логическая последовательности, объект утрачивает свое имя и значение и отражается в сознании непосредственно. Сознание принимает форму объекта, «светится» с объектом-в-себе и освобождается от присутствия «я».  Объект не постигается больше через цепочку ассоциаций и более не разрушается привычным процессом абстракций, присущих мирскому сознанию: он схвачен непосредственно, в своей экзистенциальной обнаженности. Этот переход от «знания» к «состоянию» является характерной чертой всякого индийского созерцания.
На следующем шаге йогин переходит к рефлексивной медитации, называемой ананда (савичара): мысль познает бесконечно малые ядра энергии (танматры), проникает в тонкую структуру пракрити. Но это созерцание все еще сопровождается осознанием категорий  времени и пространства.  Когда же мысль отождествляет себя с танмарами, становясь с ними одним целым и не испытывая при этом никаких чувств, ассимилируя их как идеальную модель без осознания времени и пространства, йогин достигает состояния асмиты (нирвичары).
Все эти четыре стадии сампражнята-самадхи (самадхи с опорой) связаны с материальным субстратом (опорой, семенем). Теперь читта может свободно раскрывать присутствие пуруши, соучастие с ним осуществлено и боль существования исчезает. Йогин способен осознавать блаженство вечной светозарности пуруши. Он достигает своего истинного «Я» и понимает, что Я  есть асми - другой, чем его тело. Он чувствует одновременно, что достиг совершенства и что мир разрушен; его наполняет ощущение абсолютной ненужности всякого знания и всякого сознания. Это  ведет его к следующему состоянию -  асампраджнята-самадхи (самадхи без опоры).

2. Самадхи без опоры и окончательное освобождение.

На предыдущей стадии самадхи (с опорой) йогин понимает различие между сознанием (читтой), редуцированным до сотояния светозарности и пурушей. Когда эта разница исчезнет, субъект достигает асампраджнята-самадхи: теперь каждая читтавритти  сожжена, не остается ничего, кроме бессознательных импульсов, санскар. Патанджали уточняет, что есть два вида недифференцированной самадхи, к которым ведут два разных пути:1. путь метода (упая) 2. врожденный путь (бхава). Первый относится к йогинам, второй доступен божествам, сверхчеловеческим существам. Бхикшу, комментатор Патанджали, считает, что второй путь доступен также и йогину. Некоторые йогины могут достичь самадхи естественно, спонтанно. Посредством просветления (праджня) йогин реализует абсолютное обособление – кайвалью, то есть освобождение пуруши от власти пракрити. Это состояниие  следует понимать как полное отсутствие объектов в сознании, а не как абсолютно пустое сознание. В этом состоянии больше нет ОПЫТА, так как отсутствует связь между сознанием и миром, но есть только ОТКРОВЕНИЕ. Буддхи, интеллект, осуществив свою миссию, возвращается в пракрити, а пуруша становится свободным и созерцает сам  себя. Йогин достигает освобождения и становится дживанмуктой. Мертвым посреди живого, освободившимся при жизни. Этот акт не просто мистическое познание йогином истины, он позволяет пуруше достичь вершины в ОВЛАДЕНИИ самим собой. Такое полное самообладание радикально меняет глубинные условия человеческого существования. САМООБНАРУЖЕНИЕ пуруши влечет за собой преображение ступеней космической шкалы; модусы реальности нивелируются: небытие (человек) начинает совпадать с бытием (пуруша), знание превращается в магическую власть, в обладание бытием во всей его полноте. Положение дживанмукты непостижимо: он еще живет, но уже свободен, он еще имеет тело – но знает самого себя (пурушу), он существует в длительности – но бессмертен, он совпадает со всей вселенной - хотя сам лишь ее фрагмент и т.п. Он пребывает в состоянии человекобога, в котором слились бытие и небытие, вечность и смерть, целое и часть. К осуществлению этого парадокса индийский дух стремился с самого начала своей истории.

3. Сиддхи или паранормальные способности.

Практикуя саньяму, йогин приобретает своеобразную оккультную власть над объектами своего опыта. Так, например, практикуя саньяму на различие между «предметом»  и «идеей», йогин познает звуки, издаваемые всеми существами. Практикуя саньяму на подсознательные импульсы (санскары), он узнает свои предыдущие жизни. Утвердившись в экаграте, йогин созерцает объекты: концентрируется (дхарана)   и медитирует (дхьяна) , магически им уподобляясь. Посредством же сосредоточения (самадхи), йогин может не только их постичь и ассимилировать, но и трансформировать знание об объектах в обладание ими. В своем списке сиддх, Патанджали упоминает практически все легендарные сверхспособности, которые встречаются в индийской мифологии, фольклоре, метафизических текстах. Саньяма на форме тела делает тело йогина невидимым, на пупочной чакре приносит  знание устройства тела, на сердце - знание сознания, на Луне – знание всех нюансов функционирования Солнечной системы. Все, на что направлено созерцание йогина, познается им и подчиняется его силе.  Непосвященный часто путает эти сверхспособности, сиддхи, с настоящими целями йоги. Но с точки зрения йогина сила, которую он приобретает, отказываясь от магических способностей, чувственных наслаждении и т.п.,  намного превышает силу самих наслаждений. В мифах и легендах Индии содержится немало эпизодов, в которых главный герой, аскет, приобретает такую силу, что она начинает угрожать сохранности универсума. Чтобы предотвратить увеличение силы, боги соблазняют подвижника. Настоящий йогин должен отвергнуть искушения богов и следовать своей цели, то есть использовать сверхспособности не для получения власти над силами природы, которые всегда случайны и обусловлены, а только для окончательного освобождения.

4. Реинтеграция и свобода.

Какова же цель этого долгого, сложного пути? Она абсолютно ясна: освобождение человека от обусловленности, достижение абсолютной независимости, осуществление совершенного состояния духа. Метод йоги включает в себя ряд различных технических приемов: физиологических, ментальных, мистических, но всем им присуща общая черта – они антисоциальны.  Все йогические предписания, от уединения и целомудрия вплоть до саньямы, преследуют одну и ту же цель - поступать с точностью до наоборот по отношению к тому, как поступают обыкновенные люди. Это не есть что-то новое для человеческой истории, так как с древних времен считалось, что сакральное совершенно отличается от профанного. Так в ведийских представлениях мир богов есть точная оппозиция нашему миру.
Йогин отрешается от жизни постепенно. Он начинает с подавления естественных жизненных привычек: несосредоточенности, праздности, блуждания ума, склонности к удобству. Затем старается унифицировать наиболее важные жизненные функции – дыхание и сознание. Дисциплинировать дыхание, сделать его ритмичным, объединить в одно целое все разновидности дыхания, сведя их к глубинной основе, которая проявляется в глубоком сне (пранаяма). Остановить поток сознания, создать стабильный психический континуум,  объединить сознание (экаграта). Создать тотальное, единое тело (асаны) – все эти упражнения стремятся к одной цели: превзойти фрагментарность, создать целостность. Трансформировать биоментальный хаос в космос. Без стадии «унификации» и «космизации» невозможно перейти к поиску свободы. На ней ищущий приобретает новую, гармоничную вселенскую форму, переходит на макроантропологический уровень. Но это только промежуточная, хотя и крайне важная, стадия. Следующий шаг – полное размежевание с космосом, начало движения к своему собственному центру, обретение необусловленности и независимости.  Освобождение - это не регресс, не утрата сознания и идентичности.  Йогин работает на всех уровнях сознания и подсознания, чтобы открыть путь к СВЕРХСОЗНАНИЮ (знанию-обладанию «Я» пуруши). Он вступает в глубокий сон, транс и измененные состояния сознания с полнейшей ясностью. Это возвращение к первоначалу, но при этом обретший  данное состояние человек обогащает его новыми измерениями – свободы и сверхсознания. Это парадоксальное  состояние  бытия не существовало раньше до него ни в космосе, ни в обыденной жизни. Им не обладают даже мифологические дэвы, оно реализовано лишь только в Ишваре – высшем, парадигматическом  йогине. И здесь нам открывается инициатическая сущность йоги – усилиями своего сознания йогин завоевывает свободу, выходит из полного жестокостей, бессмысленного мира, формирует духовное измерение свободы  и вводит его в космос и жизнь, освещая слепые, трагически обусловленные сферы человеческого существования.