Поэты

(если вы не лицемер, не ханжа и не сноб)

Мы пионеры призрачных открытий,
от нашей прыти центра нет у масс.
Мы сеть царапин лаковых покрытий
И этот статус – так куражит нас!
Поэзия отверженных не в моде.
На подиуме ретро – фуэте.
Одеты, как всегда, не по погоде
с депешами послы прет-а-порте.
Чудная странность, уникальность эта –
игра в альтернативный мезальянс
болезненно горящих глаз поэта –
белков неглазурованный фаянс.

На всё и вся свои имеем виды.
На рыночный майдан, как на пикник:
ложась под гильотину Немезиды,
вульгарно разрываем воротник.
От безупречных истин нам осталась
поруганная молодость одна,
пусть ярлыками яростно бросались –
мы не скупились им на ордена.
Мы пастью окровавленной и рваной
от поцелуев гарпий и химер
плюём на нанесённые нам раны,
тем самым волю ставя вам в пример.

Безнравственно, как никель режет вену,
взойдём, об индульгенциях узнав,
немыслимо заламывая цену,
апофеозом – образ, символ, знак.
Мы ищем очищенье в абсолюте,
мы мелочи не держим на размен,
вгрызаясь в рёбра, сука, - самой сути,
заматерев от праздности измен.
Мы пресекаем блеяние в тоне,
отчаявшись несём похабный бред
и жилы рвём в безудержной погоне
за инеем растаявших комет.

Мы выжигаем порохом экслибрис
на непорочной девичьей груди;
в петлице макинтоша несём ирис,
советуя врагу – «не подведи»;
в невежестве чарующе-отвратны,
чеканем шаг на скользких мостовых,
растерзаны, развенчаны, развратны –
гайдуки обстоятельств таковых.
Прощенье не ищите в мемуарах.
С нас ветры рвут ободранную рвань.
От опиума в душных кулуарах
мы, преступив черту, находим грань.

В постели мы насильники-мадьяры:
пьянит наш разум вольница цыган –
поталью скромность защищаем яро,
как сталью воронённою наган.
Мы слышим в смуглом бряцанье кольчуги
излишеств патинированный плеск.
В гнезде хореографию пичуги
мы наблюдаем сквозь хрустальный блеск.
Гордыня разъедает нас, как язва;
как раковая опухоль порок;
тщеславием был монумент тот назван,
лежащий на распутье трёх дорог.

Наивны так мы, как босые дети,
танцующие в солнечной пыли,
ранимые ценители стилетов,
оставленных ржаветь в больной груди.
Предатели, шпионы, дезертиры,
штабные крысы – только на словах
мы заряжаем храбростью мортиры,
А сами, прячась, мочимся в кустах.
Но были среди нас и Прометеи,
Несущие в своих ладонях жар;
не счесть богов с щитом из Амальтеи,
Титанов повергающих в тартар.

Да, мы уходим, чтоб не возвращаться,
уходим в Вечность поступью царей,
оставив привилегию на счастье
и антураж засаленных ливрей.
Мы вызываем жалость у всесильных
и восхищенье у билетных касс,
но зачастую попросту бессильны
творить чтоб, что-то изменилось в вас.
Мы никого к себе не приручаем,
но отвечая за свои слова,
прикуривая от лампад прощаем
и обещаем новый альманах.

И Божья Кара наш талант.
Талант разящий и опасный –
грудной, взъерошенный Атлант.
Талант губительный, прекрасный...

06. 1999 г.