О, дай нам Бог внимательных бессонниц..

О, дай нам Бог внимательных бессонниц,
чтоб каждый мог, придя под грубый кров
как самозванец, вдруг с далеких звонниц
 услышать гул святых колоколов.

Той мзды печаль укорна и старинна,
щемит полынь, прощает синева.
О брат мой Осип и сестра Марина,
 спасибо вам за судьбы и слова.

О, трижды нет! Не дерзок я, не ловок,
 чтоб звать в родню двух лир безродный звон.
 У ваших ног, натруженных, в оковах,
 я нищ и мал. Не брезгуйте ж родством.

Когда в душе, как благовест господний,
 звучат стихи с воскреснувших страниц,
освободясь из дымной преисподней,
она лежит простершаяся ниц

и, слушая, наслушаться не может,
 из тьмы чужой пришедшая домой,
и жалкий век, что ею в муках прожит,
не страшен ей, блаженной и немой.

И думает беглянка ниоткуда:
«Спасибо всем, кто дал мне их прочесть.
Как хорошо, что есть на свете Чудо,
 хоть никому, хоть изредка, но есть.

А где их прах, в какой ночи овражной?
 И ей известно ль, ведает ли он,
 какой рубеж, возвышенный и страшный,
 в их разобщенных снах запечатлен?

Пусть не замучит совесть негодяя,
но чуткий слух откликнется на зов...»
Так думает душа моя,
когда я не сплю ночей над истиной стихов.

О, ей бы так, на ангельском морозе б
 пронзить собой все зоны и слои.
 Сестра моя Марина, брат мой Осип,
спасибо вам, сожженные мои!

Спасибо вам, о грешные, о божьи,
 в святых венцах веселий и тревог!
 Простите мне, что я намного позже
 услышал вас, чем должен был и мог.

Таков наш век. Не слышим и не знаем.
Одно словечко в Вечность обронив,
 не грежу я высоким вашим раем.
Косноязычен, робок и ленив,

всю жизнь молюсь без имени и жеста,
— и ты, сестра, за боль мою моли,
чтоб ей занять свое святое место
 у ваших ног, нетленные мои.

1980


Источник: