После нас

После нас - ничего. Ни потопа, ни гадов,
ни избитых младенцев, ни стай саранчи -
ни-че-го. Для кого-то и это отрада,
наподобье Венеры в туманной ночи,

а меня этот вычурный мрак угнетает
до ещё достижимых глубин естества,
на которых уже без следов исчезают
и попытки, и шансы, и сны, и слова.

Я не верю давно в утешительность рая,
что смешно был профукан Адамом. Петля,
обвивавшая земли Эдема по краю,
душит всех, кто застрял на планете Земля,

не касаясь лишь тех, бесконечно свободных,
кто не ценит реальность. Пороги, мосты,
приглашения - это стезя сумасбродных,
раздающих игравшим надежды висты

в нерасписанной пульке зарубы на чувства
к результатам своих представлений о зле
как конечном пределе больного искусства
оставаться бескрылым на духа крыле.

Всё равно, улетающих кто-то б заметил,
если б то была правда. Представить себе,
что такое созданье живет без отметин
на давно утверждённой Всевышним судьбе -

это, брат перебор из разряда курьёзов,
на которых наука точила ножи
аксиом. Человек представляет угрозу,
но не там, после смерти. Его чертежи

были очень просты и доступны модели,
наспех слепленной в самом начале начал.
И не факт, что процесс был реально нацелен
на итог, получившийся тут сгоряча.

Ой, не факт... И банальная гонка за прошлым -
не спасительный круг для вошедших в спираль
перемен, избавляющих нынче дотошных
от тоски, что давно превратилась в печаль...

Всё, что выбито утром на плоскости неба,
мы прочтём, окунувшись в последний закат,
и шепча про себя осторожные требы,
подошедшие случаю так в аккурат.

А потом... а потом мы попробуем тьмищу
из пустого стакана вселенной. В тиши
убедимся, что там, даже если и ищут,
то уж точно не мести для слабой души,

и из чуть ощутимых, холодных волокон
станем ткать согревающий жизни рассвет.
Жить, по сути, так страшно и так одиноко,
если ты до вопроса услышал ответ

и уже понимаешь, что рая и ада
не найти и за мраком, кричи не кричи.
После нас - ничего. Ни потопа, ни гадов,
ни избитых младенцев, ни стай саранчи...