Лунные мечты

К картине Валентина Губарева "Бессонница"


Иван Антоныч, как никто, душою чуткой обладал,
изящно-нервно был сложён, природой ладно скроен,
"Чермет" заводу тридцать лет он службой преданной отдал,
в цехах, как все, и с коллективом общим строем.

Одной убористой строкой рукой бывалой кадровички
Иван Антоныча вся трудовая жизнь вместилась,
наград полно, да вот печаль, что с жизнью личной
ни с кем ни разу за все годы не сложилось.

Там, было, нравилась Нинэлла, краля, будьте-нате!,
из ОТКашного отдела, уже тогда предприниматель,
вся из себя, везде фигура, и на доске – передовичка,
однако, оказалась дурой, характер – честно!, ровно спичка...

Питал симпатию к соседке, но оказалось, тоже зря:
он к ней серьёзно, честь по чести, с намерЕньем,
на дачу ездил, помогал по саду аж до сентября,
но всё закончилось "спасибо" и вареньем.

Так, утлый чёлн его мечтаний пристал к заросшим камышам,
он женщин, знамо, уважал, оно, конечно,
но их приравнивал внутри, как если б кошка да к мышам,
а мышью там был только он, и крыть тут нечем.

Тем более, имел секрет, которым стыдно поделиться,
астрономический привет, загадкой, над которой биться
потомки будут тыщи лет, но безуспешно, полагаем,
одним – сердечная печаль, другим – души недомогание:

как только набирала вес луна, круглея и желтея,
Иван Антоныч словно взвесь, парил внутри, душой шалея,
не маялся он, как Пилат ужасною вечною тоскою,
хоть кошка в спутницах была. А лунный свет в окно рекою

будил в нём чуждые мечты и очень дерзкие желанья,
всю жизнь поборник простоты, чтоб избежать очарования
и далее сердечных мук с финалом маетных разлук,
держал себя во всём в узде. И вот случится же беде
так воспылать любовью к жизни, уж время речь писать для тризны!..

Непостижимое ему в светиле виделось златистом,
он тихо грезил наяву, томясь о странном и чудном:
то альпинист он, то хирург, а то известнейшим артистом,
а то, бывало, каскадёр, в иные луны – баянистом…,
бесслёзно плакал и жалел о пресном сереньком былом.

Когда ж на убыль шла луна, он добирался до дивана,
скала реальности – стена, трамбуя Ванины нирваны,
дарила жизни чистоту, гася картинки далей рая,
гнала из сердца суету, баюкая и утешая:

- Чего зазря ты душу рвёшь, поспи! Ты спи себе, болезный,
флюиды эти бесполезны, живи и дальше, как живёшь.
Пей чай с лимоном и конфетой, а скоро, вовсе, Новый год,
зачем тебе заботы эти, стабильность – вот людской оплот!,
и наслаждайся простотою, утехами любого дня,
да не гоняйся за мечтою – то отблеск дальнего огня,
пустое всё, мой друг, пустое… Стабильность – я!, держись меня. …


ЛА
05 декабря 2020 г.