Голос

Может, обернувшись белой птицей,
выжать одиночное «прости».
И, рванув к небесной колеснице,
замолчать. И выпасть из сети…

Я пыталась убежать, мой нежный…
Но во мгле осунувшихся дней,
голос твой глубинный, безмятежный
зазвучал надрывней, горячей.

Всё из тех же, откровенных строчек,
или неприкаянных огней,
соткан НОВЫЙ МИР и плавный росчерк.
Визг, на волю рвущихся, коней…

И уже не кажется недугом
повсеместность распростёртых рук,
очертивших вмиг незримым кругом
от прикосновения разлук.

Город, под вуалью светотени,
шепчет колыбельную на бис.
Кто-то преклонил в ночи колени…
В честь любви устроен бенефис,

в просветлённой сном опочивальне,
чувствами, упрятанными вглубь.
В омут… А тебя, мой БЛИЗКИЙ дальний,
греет кротость обомлевших губ.

Эта детскость… Замечаешь тоже
оттепель за треснувшим стеклом.
То пылаю, то мороз по коже…
Как ребёнок под твоим крылом.

Так кружу в лучах улыбки сонной,
в таинстве античных площадей,
девочкой под тучею бездонной,
под опекой ливневых дождей.