Репрессированные

На границе с Казахстаном,
где село наше стояло,
Репрессированных много
В своё время побывало.

Были разные народы.
Большинство же немцы были.
Наши, волжские то немцы,
Под Саратовом что жили.

Их, как правило, жалели,
Невиновными считали.
И хоть сами голодали,
Чем могли, тем помогали.

У них дети подрастали.
Пацаны их не чурались:
А учились и играли,
И друзьями расставались.

Помню Зою я, калмычку,
Что читала сказки нам:
Изумлённым, благодарным
И счастливым пацанам.

Была девочка вожатой.
Ясно, чётко говорила.
Была строгой, справедливой.
Нас она заворожила.

Как забыть мне латыша?
Индуль Сирмайс его звали.
Был добрейшая душа.
С ним размолвок мы не знали..

А когда его родные
В Латвию все уезжали,
Горевали с ним мы очень
И чуть было ни рыдали.

Ну и с немцами сдружились.
Подрастая и роднились.
А когда все уезжали,
То и наших с собой брали.

И теперь в седой Европе
Их ведь там не различают.
Раз на русском говорят,
То всех русскими считают.

С ними связь не прерываем:
Пишем письма, посещаем.
Ведь друзья или родные.
По сей день не забываем.

Как-то раз из за границы
Один немец приезжал.
Родом с нашей он деревни
И её не забывал.

Он привёз в одной шкатулке
Прах лишь матери родной.
Пожелала та при жизни
Обрести у нас покой.

Схоронил в земле шкатулку,
Где отец его лежал.
Вытер слёзы, попрощался
И в Германию умчал.

Были люди на кладбище.
Птицы  звонко что-то пели,
А в степи под небом синим
Травы тихо шелестели.

И казалось, степь родная
Там шептала всех любя:
"Здравствуй Фрида дорогая,
Здравствуй Фрида -это я,
Я ведь Родина твоя,
Принимаю я тебя.