1320 Эмили Дикинсон

Ах, Март! Зайди! Как рада я!
Я спрашивала про тебя.
Ты шляпу положи — останься!
Ты шёл пешком? Так запыхался!
Ну как ты, друг мой дорогой?
Что остальные?
Природу в здравии каком
Покинул?
О, Март! Наверх — скорее же!
Есть столько — рассказать тебе!

Твоё письмо я получила, и от птицы;
А клёны и не ведали, когда случится
Твоё прибытие —
О нём я объявила —
Их лица покраснели —
Дивно было!
Но ты прости меня и те холмы,
Что мне оставил, чтоб раскрасила я их —
Я не нашла им подходящего оттенка —
Весь пурпур за тобой исчез бесследно.

Но кто стучит? Неужто ли Апрель?
Покрепче на засов закрою дверь!
Меня он не достанет. Целый год
Он где-то пропадал — теперь зовёт
Тогда, когда по горло я в делах.
Но мелочи теперь — банальны так,
Как только ты ступил на мой порог,
Как похвала — мила, так и упрёк —
Стал мил и дорог даже чуть,
Так просто — похвалить, как упрекнуть.



1320

Dear March, come in!
How glad I am!
I looked for you before.
Put down your hat—
You must have walked—
How out of breath you are!
Dear March, how are you?
And the rest?
Did you leave Nature well?
Oh, March, come right upstairs with me,
I have so much to tell!

I got your letter, and the bird’s;
The maples never knew
That you were coming,— I declare,
How red their faces grew!
But, March, forgive me—
And all those hills
You left for me to hue;
There was no purple suitable,
You took it all with you.

Who knocks? That April!
Lock the door!
I will not be pursued.
He stayed away a year, to call
When I am occupied.
But trifles look so trivial
As soon as you have come,
That blame is just as dear as praise
And praise as mere as blame.

1874