Поэма о смерти и воскрешении

ПОЭМА О СМЕРТИ И ВОСКРЕШЕНИИ


памяти Сережи



Глава 1. Вдова и сатана


Иди к подруге, у которой рыбки –
им сделаны от бешенства прививки.
Дойди! И у аквариума рухни,
пока она поет себе на кухне...

Забудь! – про тех непривиты`х старушек,
которые палили вслед из пушек
словами громкими, когда вдовой ты стала:
– Гляди-к? Идёть... Ка будто бы из стали...
– А ежели была так влюблена,
чего жа не повеситься она?!


Не плачь! Не смей! Ты выплакала очи...
Как ты одна держалась эти ночи
без милого, поддержки и плеча?!..
Ты выплакалась, как Твоя Свеча
пудовая! – рыдала белым воском
и выплакалась – за ночь!..

И подростком
в окно стучала липкая березка
с набухшими соска`ми по весне...

Апрель! Апрель... Четвертое апреля.
Ну как?! – в апреле (!) можно в Смерть поверить?!
...Никак, о Боже... Молча ожидаю:
– А вдруг – воскрес?...

...Сейчас откроет двери...
...своим ключом.
Отшутится:
– Поверь мне! ...
Что было-то..!!!..
ах, черти!... чтоб их, чтоб...
Ты – молодец! – Ключи от дома в гроб
мне положила... Вот – я!
Здравствуй, Света.

Где проведtм отпущенное лето?
Поедем? Поплывtм ли? Полетим?..
В Таиланд! Мы – вместе так решили, помнишь?
Я буду массажистом там, а ты...

– Постой! ...Постой-ка... Ты – не Он!.. Ты гонишь!
Вон, Сатано!
...Откуда про мечты ты наши знаешь?!
Подходи, не трусь!..
Взгляни в мои глаза, полны печали,
безумия...
И красные белки
мои – тебе расскажут, что вначале...
Вначале – было Слово!

– Не реки!

– Да, Слово! Это Слово было... оох,
...что ты наделал, змий?...
...Дышать! ...мне стало... нечем...

– Не смей! При мне. Ни Слова. И ни речи.
Спи. Отдыхай.
А я – еще вернусь.



Глава 2. Черное солнце


И Черное Солнце взошло небывалым Светилом.
И золотом Ночь вышивала на бархате синем
Созвездие Псов. А в нем – Цербер о трех головах...

...Мой вздыбился кот, блеснув, словно у тигра, кинжалами
наточенных желтых клыков... Диким зверем рычал!..
Ни нем, ни болтлив, кто-то рядом сидел и молчал –
с буддистским спокойствием и с сатанинской усмешкой...

...Прекрасен был лик!
Цветомузыкой падали блики
от Черного Солнца – на вырез восточный очей...
Его — Одного – изменялись изменами лики!
...Дым черный тянулся в окно от дрожащих свечей...

...И с грохотом падали в доме иконы ! В наследство
мной куплены сыну и внучкам во храме Жабыни*,
у черных монахов...
И плакал младенец соседский,
и соску плевал... И сосок он кусал у рабыни,

царицы своей – молодой, безутешной, не спящей
в зловещую ночь, – у родной, тоже плачущей, мамы.

– Лукавый, изыди, – сухие потрескались губы.
Ни звука! Ни стона! Ни Слова они не издали,
когда-то смешливо-лукавые губы, о губы ,
о розы мои! .. ну за что в нужный миг вы увяли?!.

– Давай поиграем в молчанку, дитя? Без речей? -
мне Бес предложил после непозволительно долгой
зло-паузы, – Ну? Ты согласна, Светлана?

...Свечей
Дым черный сплетался в круги под глазами...
На Волге
я тоже видала круги... от разброшенных мной
камней...
«Это снится...
Раскрученный камень в праще...
Моллюски на смуглом лице – подростковых прыщей...
Твоя плащаница...»



Глава 3. Мертвые – живые

За мертвых и живых – в одном бокале,
поскольку вечна Жизнь и без конца!
...В конце письма боюсь поставить vale...
Вдруг не увижу Вашего лица
я более?

Ведь так уже бывало...
не с нами, слава Богу, но со мной
и с ним!..

...Бог накрывал не одеялом –
Девятым Валом,
страшною волной!

Но – пронесло...
Я выплыла на берег.
Со сломанной ключицей, но живой! –
как брат Чапаев, я одной рукой
гребла,

двумя ногами – отгребала,
как та лягушка, что у каннибала
и пищей-то нормальной не являлась...
А только изнутри и поедалась –
сама собой, сама... сама собой,

придуманной токсичною виной –
пред Смертью с Воскрешением Его,
родного, человечного, простого,
супруга, друга милого...

...и вдо`во
Дельфин сигналил.
Слился в унисон
сигнал – с нечеловеческим терпеньем
моим,

молчаньем, стоном, вдох-новеньем,
желаньем выжить!..
Выжила. Не сон.


...Не сон ли это?
Или жизнь иная,
посмертная – то, чем сейчас живу?
...Живу, порой едва осознавая,
что все со мной случилось наяву.

...А наяву ли?!
Кто же мне ответит?
Лишь те, кого я знаю много лет –
Друзья мои!
Привет вам, всем, привет

живущим! – ящура`м и небо-заврам,
магистрам и доцентам, и смешным
нарядным клоунессам!..
Не до завтра
мы доживем, раз выжили!

Спешим,
спешим же вновь увидеться скорее!..
как будто бы и не было войны,
как будто бы не стали мы скромнее,
смелее, и – ни капельки! – взрослее
не стали мы!..
Из стали, что ли, мы?

Все те же мы – кто не боялся тьмы!,
не чувствовал стыда своей вины
токсичной...
Виноватые – безвинны!

Любили мы «Мартини», мандарины,
Мы – все живые, все до одного,
Значения не знали слова «vale»,
кумиров мы себе не создавали...

Давайте за вином пошлем гонца?!
Там у меня... домашнее – в подвале.

А тост таков:
– За Сына и Отца,
за мертвых и живых – в одном бокале,
поскольку вечна Жизнь и без конца!