Киммерийский крымский сонет. Подборка

.



kks – киммерийский (крымский) сонет (д.р. 4 сентября 2020 г.)


Содержание:

I. 5-ти стопный ямб kks

- По нитям козьих троп за облака
- Волна, волна, века всё тот же плеск
- Не шелохнется синяя полынь
- В разрывах туч не небо, - пустота
- Противоречие декабрьских дней
- один из нас останется во тьме
- Ладони разговаривают сквозь
- Там в стороне от шумных площадей
- Пиши огнем в зародыше слезы
- От долгой жажды к долгой тишине
- ещё немного и качнётся год
- Всё призрачно, и старое вино
- в запасах зимних ни семян, ни круп (бабочка/теле/акро/стих)

II.  Темперированный kks

- Украдены и спрятаны на дне колодца
- Другое время
- В серебряной коробочке блокнот
- Мне не хватает воздуха.
- Читаю по слогам
- Она касалась век Гомера


III  kks дактиль

- обтекающий камни прибрежные медленный свет
- На окраине города ослик потерянный спит


IV. обэриутовщина

- по зимнему пергаменту тонкой веткой


================================= ТЕКСТЫ:

***

По нитям козьих троп за облака.
Там шерстью с глиной вымостить закаты.
Мария, мать, налей мне молока
И надломи созревшие гранаты.

Вино и хлеб не я, не для меня
И в новом дне уже не будет дня.
Качаются рыбацкие баркасы.

Не от того ли сеть опять пуста,
Что рыбари сомкнувшие уста
Как об улове думают о Спасе

По полосе намытого песка
След серой чайки тянется, куда-то
Мария-мать, налей мне молока
И надломи созревшие гранаты.


***

Волна, волна, века всё тот же плеск
Размеренно, уверенно, спокойно.
Исчезли тени греческой колонны
Бортов галер не слышен больше треск.
 
Что в вечности моей пошло не так?
Минуты, дни, свет солнца, ночи мрак,
Сарматские нежданные набеги.
 
А дальше пустота и этот берег
Раздробленный слепой медузы череп
Исчерпан жизни смысл и это знак
 
Преобразиться в блеск подлунных волн
В шуршание сухой полыни, в ветер,
В рыбацкие развешанные сети
и тонущий в песке рыбачий чёлн.


***

Не шелохнется синяя полынь
в тяжелой желтой гриве скал прибрежных,
расчешет кто ее рукою нежной,
какая из седеющих рабынь…

Блеснёт на шее нить зеленых бус,
шрам на запястье, словно русло речки,
змеиный ли расчетливый укус,
засохший шип вонзил терновый куст,
а может быть то знак нежданной встречи?
а может быть…
Подкрался тихо вечер,

качается на волнах свет луны,
все незаметней, шеи, морды, крупы,
а может то лишь горные уступы
давно забытой, сказочной страны…


***

В разрывах туч не небо, - пустота.
Вечерний выдох задержи, попробуй
и зимняя приветливая робость
начнет рассказ в периметре листа.

Поверхность моря в декабре бела.
Пиши по ней пока она светла.

Причал сковали льды, а город, - ночи.
Со временем меняется ли почерк?
А может быть сугробы между строчек
Мысль не земная чудно намела…

Предлогов нет остаться ли, уйти…
Из дома, из пространства не нашедших,
по-будничному злых и сумасшедших,
не сбившихся с привычного пути.


***

Противоречие декабрьских дней
Сопротивление минутной стрелке,
пусть в раковине грязные тарелки,
не циферблаты, но..

на зимнем дне
нет времени ни мертвым, ни живым,
ни каменным, ни плюшевым, ни важным
столкнувшимся с беспамятством однажды
дано молчать.. будь то урал будь крым
кочует по степям сознанья дым
в нём стены дома, склоны гор, всё в саже.

Вдоль или поперек молчанья, строк...
колышущейся в снах полоске света
по берегу невозвращенья в лето
меняя тихий шаг на тихий слог


***

один из нас останется во тьме
где путь и дальше тянется и дольше
от древней киммерии к новой польше
ища постой то в храме, то в тюрьме

другой уснет на лезвии ножа
немного лицедей, немного ржа
до нового заветного потопа

внутри зрачков мерцают города
их наполняет зимняя вода
смывая слой за слоем тлен европы

никто не узнает себя таким
прошедшим сквозь времен глухие стены
у берегов поют еще сирены
пропахшим морем старикам седым


***

«Ладони разговаривают сквозь
стекло» с рассветом, после долгой ночи,
что делать?.. волшебство не удалось
и правит бал снежинок многоточье.

Какая-то нелепая игра
В молчание, в слова, в пространство вздоха
Становимся собой, когда нам плохо
Когда все холоднее вечера
А рядом тени Павла и Петра
А может быть Волошина и Блока

Будильник хрипловат, невыносим
Сорвался, обозначив час возврата
К привычным и обыденным утратам
К ветрам-пророкам киммерийских зим


***

Там в стороне от шумных площадей
качаются синицы в тонких ветках
берез, и неприметный грамотей
описывает день словами предков..

и в мыслях отправляются гулять
по тропам уходящим прямо в небо
неверия земная благодать
беспамятства скорбящая нелепость
уже давно исписана тетрадь
на скатерти засохли крошки хлеба

на обожжённых пальцах тишиной
янтарь рассвета или капли воска
и будто солнца тонкая полоска
качнулась между дверью и стеной


***

Пиши огнем в зародыше слезы,
как будто кто-то ждет у входа в лето
тепла и ослепительной грозы,
знакомым с детства голосом, пропетой.

Разделим сон на берега, пока
у моря пресный запах. Память слова
должна быть легче взятого в кольцо
ночного света, чтобы дотянуться
и вытащить его из глубины
окна и рассказать ему о солнце.

Реальность такова что в ней нас нет,
Ни поцелуев, ни надежд, ни встречи,
В ней только то, что ранит и калечит
Зачем нам это, знаешь ли ответ…


***

От долгой жажды к долгой тишине,
К окаменевшим гроздьям винограда,
От Крымских скал до лавочек Арбата
В слезящемся неделями окне.

Всё позабыть и Богом данный дар,
И молнии в соборный крест удар,
Берёз сентябрьских свечи вдоль аллеи…

Воспоминания всё тяжелее
И вечера огарок еле тлеет,
И в нитях бус не светится янтарь.

От ночи к ночи зябче, холодней,
Инжир опавший вдоль глухой ограды,
Прибоя гул, утрата за утратой
И трудно говорить о новом дне.


***

ещё немного и качнётся год,
поймав летящих птиц, и тень на крыльях,
слезу из-под ресниц, всё то, что было,
фрагменты лиц, беззвёздный небосвод
………………………………………………………ещё немного
а я то верил в сказку, в дождь и в дрожь…………и боль пройдёт
ветвей склонённых, в сумерки и в сроки…………в петле дороги
искал заката след в петле дороги………………….качнётся год
на тонкой шее родинку и строки…………………..на тонкой шее
похожие на зреющую рожь………………………..заката след
и знал, что это свет, что свет - не ложь……………а я то верил
……………………………………………………….что это свет
сотрётся память или боль пройдёт
фонарь клюкой опустит тусклый лучик
и побредёт со мной туда, где лучше,
кривя в усмешке свой чугунный рот.


***

Всё призрачно, и старое вино……………..Задушит кошка птицу и уснет
В развалинах найдется ли монетка………..На белых перьях и кровавых пятнах
Где бородатый царь, оливы ветка…………И високосный долгий год пройдет
И черное, как ночь веретено………………………………………………………..
……………………………………………….Свеча задута. В темное окно
Никто и никогда не соберет ………………Фарфоровая смотрит статуэтка
Звёзд зёрна на полях небесной жатвы ……Помеченная бледной лунной меткой
Не вспомнится нарушенная клятва ……….Настанет ли рассвет? Ей все равно.



*** Бабочка

………………………………………………………………………………………………………………...
……..в запасах зимних ни семян, ни круп…….….П…………прости, устал от этих желтых гор……..
...свой сомалийский след находит оспа…………...А………...…алкающих иных пустынь небесных…
.и питер финч свой получает оскар………………..Р………………роняет горицвет со скал отвесных.
посмертно за достойную игру……………………..У………………………уветливый заутренний укор
.последний ряд зал пуст ночной сеанс…………….С………………...спаси от дней похожих на собак,
..лишь слышно, как заходит океан……………..….Н….…....носов их влажных, лап извечно грязных..
…с петлей срывая розовые двери….………………И……..……....историй о несчастных и заразных...
…..рассветов убегая от истерик………...………….К………...крестах и спичках, тряпках из рубах…..
……голодных птиц и брошенных калек…………..К....как будто не осталось чувств прекрасных……
……………….а может то не сон парад алле………Е.есть только боль и язвы на губах……………….
…………….в руке у старой дамы черный веер…...Р…….....решайся навсегда наперекор…………….
………….а на коленях пудель… кто я с кем……...М.мост сжечь тот что из охровой бумаги…………
…………..с пульсирующей жилкой на виске……..Е…..есть только страх, глубокие овраги………….
……………….кому я нужен здесь кому я верен….Н...не осень, не дожди, не разговор……………….


***

Украдены и спрятаны на дне колодца карты киммерийских княжеств.
О кто бы знал, какая это тяжесть скрывать их от идущих следом дней в Московии, пропитанной осенним ненастьем, вечной слежкой за последним желанием и серостью дворов, похожих на глазницы черепов огромных чудищ, выползших из снов чахоточных детей.
Что дождь-наследник всех хворых ты забыл в ночном окне?
Зачем в нем ищешь тени горных кряжей, уступы, золото небесной пряжи?
Ты скоро сам преобразишься в снег.


***

Другое время.
Выдержит ли память набег сарматов, конский хрип, огонь, забравшийся на крышу, вещий сон о смерти и гноящиеся шрамы закатов?..
Отцветают фонари на утренних аллеях.
В тихих скверах играют шумно дети.
Легкий бриз раскачивает простыни на вервах, натянутых меж двух осин, а вниз, на землю падает листва.
По вере другое время.
Желтые разводы вдоль серых стен.
Как будто бы устав, встал на колени старый дом, смешав с золой эпох молитвы и невзгоды.


***

В серебряной коробочке блокнот, изгрызенная ручка, три конфеты, латунное кольцо и два билета в театр Вахтангова.
За "дождь в окно" сегодня расписалось небо тенью осенних яблок, выбрав из мгновений крупицы света.
Трещинки-ростки, бегущие вдоль стен, по коридорам до темной кухни, по-соседски спорят: добавить в чай лист мяты, вопреки желанию добавить граммов тридцать кагора или лучше, спрятать в снах глубинную тоску, пока больна душа ненастьем, и слеза в ресницах.


***

Мне не хватает воздуха. Из дней вываливаются одномоментно худые тени, спутанные ленты дорог и одичалый свет огней автомобилей, медленно ползущих по душным перекресткам.
Отче, сущий на небесах, прими мой тихий глас о всех ущербных, нищих, неимущих, идущих без Тебя, не познающих Твоей любви. У них нет чувств, нет глаз, нет веры, нет приюта после долгих исканий жизни там, где жизни нет ни для кого.
Лишь суета сует. Лишь ловля ветра. Брызги и осколки.


***

Читаю по слогам: я знаю тот, кто рядом не услышит плеск далекой волны, крик чаек, песню одинокой русалки.
А еще я помню грот, в котором пел Шаляпин, только морю, свернувшемуся псом у ног, в ночи, которую придумали грачи, летящие сквозь сон.
В густом миноре пологих склонов томные ручьи готовы превратиться в тропы.
Скоро зима!
В ней путь домой навек прервется глубоким снегом.
Сахарная взвесь начнет искриться в свете солнца, просто, неповторимо, как и синь небес.


***

Она касалась век Гомера и мгновенно засыпала.
Капли пота, мерцавшие на шее Геродота, ей были не видны с её земли её пронзительных небес, но всё же она, сливаясь с краешком рогожи на каменном полу, взирала на его труды о Скифии, а после она летела к хризантемам.
Осень цвела в садах, а тёмная страна в нее вонзала иглы черных сосен.
Ей было больно?
Нет?
В ее глазах не слезы, - а вечерняя роса, не серый дождь, - светящаяся просинь.



***

обтекающий камни прибрежные медленный свет
ясновидящ как сосны кривые на охровых склонах
снова рыжая осень рисует птиц в море влюбленных,
шхуну на берегу, гул прибоя, рыбацкую сеть.

равновесны ветра, повторение свойств и причин,
от способности чувствовать до туч плывущих на север
сохнет в тесной пристройке пучками развешанный клевер
время выпавшее из небесных своих величин
это время, в котором не будет ни зерен, ни плевел
ни кудрей золотых, ни серебряных легких седин

опыт темных веков, - откровение стен и теней,
племена приходящие в сонные крымские степи
находили не пищу, не воду, а синее небо
краски чтобы постичь всю нездешность клубящихся дней


***

На окраине города ослик потерянный спит,
листья пальм шелестят и плоды дозревают смоковниц,
ты, наверное, вспомнишь свой путь и о том, что марс в овне,
в красном воин Пилата, мечом ударяющий в щит.

Кто окликнет тебя и вернет к петушиным боям,
к припортовой торговле по утру уловленной рыбой,
кто тебя защитит от нелепых и вечных ошибок,
кто откроет тебе тайный ход в заколдованный храм
где ни сводов, ни стен, кто подарит тебе облака
и кому, ты глаза опустив, тихо скажешь: спасибо…

можно на берегу отыскать лунный камень камней
излучающий свет, нежно греющий кончики пальцев…
в час когда дом у бездны меняет своих постояльцев
по-апостольски плачут под окнами тени теней


***

по зимнему пергаменту тонкой веткой
пишутся вопросы ночного города
чьи же тревоги сегодня не ветхи
чья немота не разделена поровну

вот и пришла твоя очередь пить абсент
в водоворотах зрачков тонет поздний винсент
тростниковый сахар плавится и горит
улыбка прорезанной ложечки говорит
на французском: за окнами фонари
и один из них, - фаворит

сыплются семечки из подсолнуха на кровать
солнце выплевывает черные зубы в шорохи
все прорисовано до самой мелочи, спать
и умирать одинаково в этом городе