Future in the past

Как современный век короток!
Во имя света и бабла
всем нам улыбка идиота
сияет с каждого угла.

И манит, манит, манит, манит, 
в чужих и мелочных страстях -
как-будто там со счастьем краник
закрыть забыли второпях.            

Доступно все - желанью, взгляду,
не нужно горестных замет,
и на последнем круге ада   
уже протянут интернет.

И потребителей стада
спешат, идут, толкаясь, к храму,
где сцены Страшного суда
приостановят на рекламу.

А по долинам и по взгорьям               
идут колонны мудрецов               
их путь лежит на Лукоморье,
в страну бойцов и хитрецов.

Борьбой иссушенный до хруста,               
постылых дней утратив счет,            
бредет унылый Заратустра      
и в вечный бой глупцов зовет.     

А вдалеке играет флейта,
там у народа на виду
индус подыгрывает  Фрейду
и люди все к нему идут.

Он точно знает, что им снится,
усами грозно шевеля
в одной руке несет синицу
в другой – без крыльев журавля.         

Индус в тюрбане с изумрудом
лелеет надпись на груди:
родного Будду не забуду,   
всех ждет сансара впереди.

Ох много их, глаза чужие
как непрозрачные очки,
вы, дети блудных лет России,
как от России далеки!

Никто не может быть оправдан,
пощады нечего просить,
когда ты правду от неправды
уже не в силах отличить.

По этой юдоли скорбей
и я пойду через бульвары,       
неся на локте голубей               
как рюмку с водкою гусары.

Исчезнет свет и будет ночь
исчезнут горы, будет море
и воду буду я толочь,
чтобы приход зари ускорить.

Но в мире правит темнота   
и все нерезко, как в тумане,      
земля безвидна и  пуста,
и день наверно не настанет.

И звезды в темноте горят
вновь сотворенными мирами
и волны сонно говорят:
ну кто там носится над нами?

Нет над волнами никого.
У Гейтса с окон свисла плесень,
очередное существо
вопит с наскока:
- мир мол тесен!