Про мамины книги

Будь на то моя воля,  читала бы днями и ночами.

Мама говорила, отец сердился, что подолгу не гашу свет, ведь мотает счетчик,

да и отдыхать надо ребенку ночью. Тогда я научилась брать в постель фонарик и

читала под одеялом, когда мне не спалось, а книжка влекла…

Почему мне так  увлеченно читалось, нетрудно догадаться.

Мечтательная и деятельная натура впитывала в себя, примеряла к своим

качествам характера разные интересные обстоятельства, словно торопила все

поскорей узнать, не теряя времени даром.

Впрочем, культ книги царил и в доме родителей мамы. Дед детям и внукам 

внушил страсть к чтению. Хороший и умный собеседник, яркий рассказчик,

я бы сказала, убедительный  оратор. Хотя по жизни человек, в принципе,

немногословный и спокойный. В Тягуне в домашней небольшой

библиотечке имелся исторический роман, книга о путешествиях и подвигах

выдающихся людей, не только наших соотечественников-россиян…

Мама держала в доме свои книги особнячком и дорожила ими, кои качества

привила и нам, двум своим дочерям от разных браков.

Думаю, Золя и Мопассан привозились ею из библиотеки шахты, там она в

Проокопьевске работала в швейной мастерской. Потом ее рекомендовали

за деятельную натуру и твердый  характер заведующей на Дзержинку.

Добираться туда из Русского поселка, предшественника Березовой Рощи на пути

от железнодорожного вокзала  и махины – травмбольницы,  матушке доводилось не

просто. Надо ехать через весь город. Не думаю, будто транспорта было

навалом и трудящихся шахты, и ателье тем паче, возили служебные автобусы. Не

водились в ту пору таковые.

Понятно, мать моя поднималась ни свет ни заря и, гордая своим важным

должностным положением, приведя себя в порядок, отправлялась через корчища

обвалов и зарослей полыни, а зимой по узенькой тропиночке в сугробах,  к

вокзальной площади…  Казалось, годы вовек не обесточат эту  целеустремленную,

подтянутую, весьма ухоженную особу, кстати, без отрыва от производства

получившую специальность «закройщик легкого платья», а позже выучившуюся на

заведующего ателье в далеком городе Куйбышеве...

Трудоголики в нашем роду – явление характерное. День, проведенный без дел и

хлопот, нам видится бессмысленно-пустым. И не перестану удивляться

бестолковости иных  человекоподобных, не способных найти себе дело, занятие,

увлечение. Тем более, не способных состояться в профессии, понять свое

призвание на Земле.

Кстати, мамина влюбленность в кройку, шитье, рукоделие повлияла косвенно

и на нас, да и ее племянница, повзрослев, обретет великолепные навыки

мастера, будет дарить родным, и мне в том числе,  вещицы

собственного изготовления.

Узнав о жизни богатых и знаменитых, мы старались им подражать. А как же!

С теткой (на пять лет всего-то меня старше) и младшей  сестрой тайком

облачались в мамины платья и туфли, вместо фаты, воображая себя принцессами и

невестами, использовали тюлевые занавески, накидки  для подушек фабричного

производства. Такие вот «дамы»!

Взрослые мамины книги для чтения прятались от меня – и по

нравственным соображениям, мне рано читать такую откровенную литературу, и из

меркантильных понятий: зачитается, не успеет сделать намеченное властной

материнской рукой. Иногда в поисках книг проводила несколько часов, находя

их то среди вещей в  шифоньере, то на заднике печи, выходящем во взрослую

спальню…

Очень удивлялась сюжету любовных сцен, помню какие-то романтические и не

очень отношения французов и француженок, занимающихся страстными и

непонятными делами средь … уставленного посудой стола.  Какие-то военные и

студенты, какие-то барышни и не совсем  оные.

Мне еще непонятно - да что их так влечет друг к другу? Но развитие отношений

вызывало несомненный интерес, поутру, проводив матушку трудиться, я

возобновляла поиски романа…

Потом попался серьезный роман – «Товарищ Анна», тут уже интрига велась в

значительном кругу становления личности женщины. Напомню, телевизора в доме

не имелось, в кино мы ходили не так уж часто, а хотелось «зрелищ», пусть даже

непонятных малолетке.

Думаю, книги помогали маме скрасить многотрудную жизнь, а еще научили

выбирать лучшее и двигаться вперед, к своим идеалам.

Потом настало романтическое время кино.

Новые картины, взрослые картины, острые фильмы. Ходили с ребятишками,

группами. Ходили в кино с родителями.

В Экибастузе,там мы прожили восемь лет,  случалось, посещали на два сеанса в

день. Такие славные культпоходы - нас угощали лимонадом в буфете, перепадало

и мороженое. Народ активно выстаивал очереди за билетами, особо горячась,

если очередь еще толпилась, а билеты кончались. Соглашались и на боковые

места,  и на задние. Тут уж не выбирали – пахнет от туалета или нет.

Очень и очень сожалею: истребила свои личные дневники детских лет. Их уже не

восстановить, но после смерти мамы кое-что (из хранившегося у нее в архиве по

моей просьбе)  перечитывала и плакала, и смеялась обилию чувств, эмоций,

переживаний.  Много писала правды.

Маме она не нравилась порой, поэтому  иронично или с упреками она подчас

цитировала что-то, передергивала, ставила в укор или посмеивалась по-доброму.

А я-то думала: как она все детально помнит?!  Откуда знает мои тайные

похождения и вылазки?

Когда нашла в темнушке свои дневнички – то обычные школьные тетради,  то

общие  в кожаных обложках, узнала и вспомнила многое.

О фильмах я обычно писала свои рецензии,  не могла остаться равнодушной ни к

разведчикам, ни к бойцам нашей Советской Армии. Тем более – к предателям и

авантюристам, другой нечисти, клеймила  их только так…

В город детства приезжаю, хочется посмотреть на дом, в котором

росла. Он пока цел...

Обвалы рекультивировалии, сосняк подрос значительно, но есть ужасные кратеры,

и мимо них спокойно не пройти. И страшно, и тревожно, и горько.

Очередное посещение Прокопьевска не подняло духа, не прибавило силы. Один

негатив! Мужичонка с наколками до локтя посетовал на неумную свою голову,

дворницы - на свои беззубые рты, молодой армянин со шрамом на носу,  ищущий

заработка от Киселевска до Междуреченска, тем паче не порадовал своим

любопытством к моим стихам. У него не нашлось и двадцати рублей за буклетик…

Кощунством и издевательством над моими бывшими земляками показался рекламный

щит «Прокопьевск – жемчужина  Кузбасса». Бараки, домишки из шпал и прочей

дребедени, измазанные красной краской убогие пятиэтажки – «хрущобы» лишь

раздражают взор заезжих людей. Свои то, поди,  притерпелись и рады куску

хлеба.

Вот и дети в нашей десятой школе в приподнятом настроении, вежливы и

любопытны. И директор заинтересовалась моим  детским  сборником. Потом

девочки-пятиклассницы станут инициаторами нашей встречи, в День славянской

письменности нанесу визит по их просьбе, класс мне понравится, уже пишут

стихи  мальчики и девочки. О любви к своему городу пишут!

Вот такие мы кулики, преданные своим "болотам". Да, может, так и нужно жить?!